Будем надеяться, что няне не придется, как просят иные хозяева, предъявлять на входе в дом сумку. Но у Кривцовых вроде бы подобных строгостей нет, да и женщине этой доверяют, она прежде бывала в особняке неоднократно.
Однако в полночь – когда время дежурной истекло – Евгения Юрьевна не удержалась. Позвонила той на мобильник и потребовала отчета.
Няня явно удивилась ее звонку. И с ноткой досады в голосе ответствовала:
– Да что вы волнуетесь? Я первый раз у них, что ли? Все прекрасно прошло. Весь вечер с Лизой играли, поужинала она хорошо, уснула по режиму. И подарок я ваш передала – из рук в руки, как договаривались…
– А Лиза?
– Игрушке обрадовалась. И над письмом долго сидела, прочесть пыталась – она буквы-то уже знает. Я предложила помочь, но нет, девочка не захотела. Спрятала письмо куда-то на дно шкафа. А котенка в постель взяла…
У Евгении Юрьевны отлегло на сердце. А то ведь с Лизы бы стало: раскричаться, подарок вышвырнуть, да еще и отцу нажаловаться. Завтра можно будет Кривцову порадовать.
Однако та в агентство не позвонила, а звонить ей Евгения Юрьевна тоже сочла неразумным: не буди лихо, пока оно тихо.
День прошел в обычных хлопотах, всю вторую половину дня заняли собеседования с соискательницами (их начальница теперь проводила тоже только лично, подчиненным не доверяла), и домой она приехала после всех пробок – в одиннадцатом часу.
Отперла своим ключом дверь и в изумлении застыла на пороге. Во всей квартире был включен свет, а из гостиной слышались голоса. Мужские. Гости? Но сын их приглашал очень редко. И всегда ее об этом предупреждал…
Евгения Юрьевна, не разуваясь, прошла в гостиную – и еле удержалась от вскрика. Потому что гостями оказались адвокат Кривцова (кажется, того звали Нурлан), начальник его охраны Володин (оба ютились на стульях), и сам большой босс (раскинулся на диване). Присутствовал здесь и ее сын – неприкаянно стоял у окна, и лицо у него было неприкрыто испуганным.
Евгения Юрьевна выдохнула:
– Что здесь происходит?
– А-а, вот и наша идеальная няня пожаловала! – глумливо приветствовал ее адвокатишка.
Кривцов – тот наградил ее одним лишь испепеляющим взглядом.
А Володин гибкой пантерой переместился ко входу в комнату, закрывая тем самым Поздняковой путь к отступлению.
Сын же виновато пробормотал:
– Я пытался их не пускать, но они…
– Заткнись, – оборвал его адвокат.
Кривцов швырнул к ее ногам несчастного китайского зайца. Того самого, что вчера дежурная няня отвезла Лизочке. Ледяным тоном спросил:
– Ты передала?
Что ж. Отпираться – и бесполезно, и глупо.
– Да, я, – спокойно кивнула она. – Это подарок матери, она очень переживает, специально написала для своей дочки сказку, и я не могла…
– Все, помолчи, – досадливо поморщился Кривцов.
И с брезгливыми нотками в голосе велел:
– Сядь и послушай.
Евгения Юрьевна покорно опустилась рядом с ним на диван – больше сесть в комнате было просто негде.
Она тоже могла упрекнуть незваных гостей. С какой стати они, всей ордой, нагрянули к ней домой? Без предупреждения? И кто дал этому Макару право разговаривать с ней в подобном тоне?
Хотя она понимала: хотел бы Кривцов всего лишь высказать претензии, которые можно решить в рабочем порядке, – пришел бы к ней в агентство. В рабочее время. И один, безо всей своей своры. Но Макар явно явился ее наказывать.
Эх, зря она согласилась помочь Елене… Тем более что внутренний голос совершенно точно подсказал: сильная сторона в паре Кривцовых – отнюдь не супруга. А этот, с холодным взглядом, неприветливый мужик.
Он же тихо, но с все нарастающей злобой начал:
– Ты понимаешь, что я тебя только за Настю уничтожить могу?! За то, что ты в мой дом аферистку прислала. Преступницу! Полуграмотную, без образования, бабу! И эта тварь в течение пяти лет воспитывала мою дочь. Думаешь, раз я промолчал, тебе и с рук все сошло? Ошибаешься. Ох, как ошибаешься…
Спорить и оправдываться было бессмысленно, потому Позднякова лишь опустила голову.
А Макар Миронович неожиданно выстрелил в нее вопросом:
– Кто такая Мария Долинина?
Евгения Юрьевна внутренне ахнула.
Вот и пришел час расплаты. Но сдаваться нельзя. Прежде нужно выяснить, что Кривцову известно.
И она пробормотала:
– У вас к ней какие-то претензии?
– Никаких, – отрезал Макар.
Она бросила на него просветленный взгляд. А он добавил:
– Кроме одной. Меня обманывают. Мария – не няня. Никогда ею не была и не будет.
– Я не понимаю вас…
– А понимать тут нечего. Эта штучка – честолюбива. Хорошо образованна. Обеспечена. Умна. Живет в Москве и может работать в любом месте, где пожелает. Однако она явилась в мой дом. На жалкую должность. Зачем? Уж явно не зарабатывать. У нее другая цель. И я хочу знать – какая.
– Но объяснение есть. Я уже рассказывала вашей жене, и ее это не смутило… Я думала, что и вы знаете… Мария пишет диссертацию. Тема: дети из обеспеченных семей. Она просто хотела бы собрать в процессе работы необходимый материал…
– Чушь, – отрезал Кривцов.
«Сама понимаю», – внутренне усмехнулась Евгения Юрьевна. И горячо продолжила:
– Но девушку действительно зовут Мария Долинина. И проживает она по тому адресу, что указала в анкете. Я даже с родителями ее встречалась: интеллигентные, порядочные люди. Подтвердили мне, что их дочь действительно работает над диссертацией. И еще любит детей. Да и деньги ей, как всем аспиранткам, нужны, а у папы с мамой она брать не хочет. Вот и решила немного отвлечься от науки. Поработать няней в обеспеченной семье…
«Только почему-то хотела именно в вашей».
– И вообще, – подняла голову Позднякова, – выбирала ее не я. Мое дело – порекомендовать, а принимала Машу на работу ваша супруга. И, если вас что-то не устраивает в Марии, напоминаю: у нас с вами эксклюзивный договор. Вы можете потребовать замены и даже не обязаны объяснять причину. У нас огромная база данных, и в ней немало достойных кандидатур…
– Очередных мошенниц, – встрял в разговор адвокат.
Евгения Юрьевна наградила его гневным взглядом и ответила, обращаясь к главному здесь, к Кривцову:
– Кстати, и договор с моим агентством вы тоже можете расторгнуть в любой момент. Безо всякой дополнительной оплаты и неустоек. Однако вместо этого вы врываетесь глубокой ночью ко мне домой, пытаетесь угрожать…
– Ошибаешься, милочка, – плотоядно усмехнулся Макар Миронович. – Угрожать тебе я еще и не начинал.