– А газета… Почему написал в газету?
– Сам не знаю… С тоски… Как-то все из рук валилось… А в отделе у нас… ну… в НИИ, где я работаю, одна женщина вышла замуж по брачному объявлению. Очень удачно… Всем рекомендовала, холостым, – форму такого газетного объявления навязала, адрес дала, куда посылать. Вот так оно и получилось.
Они помолчали.
– Теперь ты хочешь узнать про меня? – спросила Ольга.
– Нет! – очень торопливо отозвался Сергей. – Нет! Только потом, если…
– Если что?
– Если что-нибудь у нас получится…
– Может быть, пока все-таки выпьем чаю?
– Давай выпьем.
Они пили чай и по-прежнему молчали. Потом Ольга спросила:
– А почему ты так странно приехал? Без предупреждения. Неужели именно сюрпризом? Тот Сергей Николаев, из пионерского лагеря, никогда этого не сделал бы. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаешься… Почему так приехал… трудно сказать, Оля. Про сюрприз – это я, конечно, сказал сдуру… от испуга… А вообще… просто все так… совпало. Мне очень хотелось с тобой… ну, с той, с которой переписывался… познакомиться по-настоящему, а тут неожиданно пришлось пойти в отпуск. И Новый год на носу… В общем-то, смешно, конечно… – Он бросил на нее быстрый взгляд и продолжил: – Как там в стишке: «Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается»… Вот что-то мне и взбрендило, дураку…
– Поцелуй меня, Сережа, – тихо попросила Ольга.
Николаев застыл, не поворачивая к ней головы. Ольга встала с табуретки и обняла его за шею. Какое-то время он еще сидел, не в силах пошевелиться, потом поднялся и опять произнес свое: «О-о-оля-а-а…», от чего у нее уже несколько раз кружилась голова.
Утром тридцать первого декабря можно было никуда не торопиться. И Ольга с Сергеем не торопились.
– Скажи, что ты наконец простила меня за Марата и… прочее… – попросил Николаев, целуя ее плечи.
– Не скажу… Я не знаю… – ответила она, обняла его за шею, притянула к себе и зашептала в ухо: – Сережа-а-а… Все, что случилось с нами, так странно… У меня все переворачивается внутри, когда я думаю о том, что ты – тот самый мальчик, который холодным августовским вечером несколько раз переплыл Черную речку только ради того, чтобы мне понравиться… А потом чуть не отправился на тот свет из-за этой идиотской татуировки… – Она провела пальцем по кривой синей окружности на его предплечье. – Неужели это все нужно было для того, чтобы мы потом вот так неожиданно встретились?
– Может, это судьба? Меня тоже прямо трясет от того, что ты – та самая Оля Морозова, ради которой я в четырнадцать лет в самом деле готов был на любые испытания и смертные муки.
– А сейчас… на что ты готов сейчас? – спросила Ольга.
– А чего бы ты хотела?
– Люби меня, Сереженька, так же по-сумасшедшему, как в детстве.
– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь переплыл в декабре?
– Не обязательно…
Николаев понял… И отбросил в сторону одеяло…
Потом они завтракали, неотрывно глядя в глаза друг другу, потом запойно целовались на кухне, потом Николаев взялся установить елку, а Ольга занялась продуктами. Ей хотелось показать Сергею все свои кулинарные способности. Когда она укладывала в кастрюльку овощи для варки, Николаев зашел на кухню и обнял ее, стоящую у плиты, за талию. Ольга тут же развернулась и приникла к нему всем телом.
– Скажи мне что-нибудь хорошее, Оля, – попросил он.
– «Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается…» – тихо проговорила она.
– Мне кажется, я… люблю тебя, – сказал он.
Испуганная Ольга закрыла ему рот ладонью:
– Не торопись, Сережа…
– Я не тороплюсь. Мы целый год переписывались. Ты мне очень нравилась… по письмам… как человек… Я давно хотел написать тебе эти слова в письме, но понимал, что при встрече вживую может что-нибудь не получиться… И я сразу готов был уехать, когда… Но ведь получилось, Оля! Все получилось! В той записке, которую я написал тебе в детстве, были пророческие слова. Тебе так не кажется?
Ей именно так и казалось, но она боялась в этом признаться. Она боялась неосторожным, преждевременным словом разрушить то, что в преддверии самого сказочного из всех праздников рождалось сейчас на ее кухне. Неужели это и в самом деле любовь? А он уже опять целовал ее так, что кружилась голова, называл самыми нежными словами. И Ольга отпустила себя на волю. Он ведь тоже нравился ей по письмам. Она мечтала встретиться с ним и заглянуть в глаза. И вот его серые глаза перед ней… Вот его губы… И весь он с ней, для нее…
– Сереженька… милый… – откликнулась она. – Я… твоя… твоя… я даже не знала, что такое возможно… со мной… с тобой… – И она ответно обнимала и целовала куда придется человека, которого еще позавчера ненавидела за то, что он не уступил ей место в автобусе.
А потом в его кармане зазвонил мобильник. Николаев нехотя оторвался от Ольги и сказал в трубку:
– Да, конечно, как договорились. – Потом взглянул на кухонные настенные часы и спросил: – Где-то через час, в крайнем случае, через полтора… устроит? – и спустя несколько секунд добавил: – Все понял. Буду.
Он сунул телефон обратно в задний карман джинсов, а она помертвелыми губами спросила:
– Куда?
– Не пугайся, – улыбнулся он. – Я привез одному человеку документы из нашего НИИ. Заодно, раз уж направлялся в Питер. Мы договорились заранее. Я сейчас встречусь с ним, передам бумаги и вернусь, и мы будем праздновать с тобой НАШ Новый год… НАШУ новую жизнь!
И он опять поцеловал ее очень нежно. Потом еще раз уже на пороге. Ей почему-то страшно было отпускать Сергея, но она понимала, что не сможет всю оставшуюся жизнь держать его подле себя. Всю оставшуюся жизнь… Она уже верила, что оставшуюся жизнь они проживут вместе. Она любит его, неожиданно свалившегося как снег на голову Сергея Николаева…
Ольга долго копошилась на кухне: отваривала овощи, яйца, разделывала индейку и селедку, замешивала тесто для тарталеток, в которых очень красиво будут смотреться салаты. Сегодня она должна превзойти самое себя, потому что все ее старания будут для него, для Сергея… Сережи… Сереженьки… Ольга бросила взгляд на часы и похолодела. Уже четвертый час! Надо же! Она не заметила, как пролетело время. Даже есть не захотела, потому что уже напробовалась всякой всячины. Во сколько же ушел Сергей? Она время не засекла, но не было еще и двенадцати. Конечно… потому что после его ухода она слушала по радио конец передачи «Медицинские советы», которая обычно заканчивается в четверть первого. Значит, если предположить, что Сергей ушел в 11.30, то… следует прибавить полтора часа, как он предполагал по максимуму, в одну сторону, полтора – в другую, ну и… час на передачу документов и всяческие разговоры… Итого получается… получается, что вернуться он должен не раньше половины четвертого… А сейчас? А сейчас еще 15.20. Фу-у-у… У Ольги отлегло от сердца. Она бросилась к холодильнику. У нее там был вчерашний куриный бульон. Пожалуй, надо разогреть, а то Сергей вернется голодным.