— У вас другая жизнь. Это территория Кости. И нам туда ходу нет. Жаль, я это поздно поняла. Саша, я хотела спросить. Вы розы укрыли? Особенно ту, о которой я беспокоилась.
— Конечно, — утвердительно ответила Саша, добавив: — Вместе с Костей.
— Даже так? Странно, — не поверила Анна. — Мне казалось, он абсолютно к этому равнодушен.
— Что же вы наделали оба, — разговаривая как бы сама с собой, покачала головой женщина. — Костя ночами не спит, я же слышу. Ты на привидение стала похожа. Может, не уезжай, Анечка?
— Мы не смогли понять друг друга. И никто в этом не виноват, кроме нас самих. Все дело в том, Саша, что у каждого из нас — своя правда, — ответила Анна, грустно улыбнувшись. — Свои правила и своя правда на своей территории. И каждый на ней настаивает. Наверно, глупо все, но изменить ничего нельзя. Приходите к нам с Олегом сегодня вечером сразу после школы. Попрощаемся. Жалко детей, они так привязались друг к другу. Придете?
— Придем. Обязательно. Я тогда и Катю с автобуса приведу.
— Хорошо. Тогда до вечера?
— До вечера, Анечка.
Целый день Анна перебирала вещи. Кое-что из необходимого она уже отправила на домашний адрес Балайзера. Теперь же, купив огромные чемоданы, старалась впихнуть туда как можно больше того, с чем не хотелось расставаться.
Последние дни до отлета она с Катей собиралась провести у Янушкевичей, которые с радостью согласились принять их на время. У них же Анна планировала оставить до поры до времени домашний архив, оставшийся от бабушки. С собой брала только несколько семейных альбомов.
Упаковав все, что считала нужным, она убрала весь мусор, сходила в магазин и приготовила ужин.
«Вот и все, — подумала она, присев на любимое кресло и окидывая взглядом квартиру. — Вот и все».
Из оцепенения ее вывел звонок в дверь. Первыми, все в снегу, в квартиру влетели Катя с Олегом.
— Тетя Аня! — прямо с порога бросился к ней мальчик. — Я так соскучился!
— Я тоже, — присев, ответила Анна, крепко его обняв.
— Почему вы уезжаете? Вы не очень далеко будете жить? — тут же по-взрослому серьезно спросил он. — Мы сможем с бабушкой к вам приехать в гости?
Анна переглянулась с Сашей и, посмотрев ребенку в глаза, грустно ответила:
— Мы будем далеко, Олежка. Но мы сами как-нибудь приедем, хорошо? Тебе Катя письмо напишет.
— Вы будете так же далеко, как мама? — насупившись, спросил Олег.
— Почти. Не рядом, но близко. Иди с Катей поиграй напоследок, — слегка подтолкнула она мальчика в детскую.
За чаем с пирогом, который принесла с собой Саша, Анна кратко рассказала, как они жили с Катей последнее время. Женщина тоже поделилась многими интересными событиями. И тем, что фотография Светланы теперь открыто стоит на письменном столе у Олега, и тем, что отец позволяет ему общаться с матерью по телефону.
«Лед тронулся, — усмехнувшись, подумала про себя Анна. — Хорошо, хоть кому-то стало легче после той истории. Не такой уж он и бессердечный».
Стоило ей подумать о Косте, как заныло сердце. Странно, она практически не думала о Крылове предыдущие полтора месяца, но чем ближе было время отъезда, тем тяжелее ей было справиться с желанием еще раз с ним встретиться. Просто так, посмотреть напоследок в глаза, запечатлеть в памяти его облик.
Но одновременно она боялась встречи с ним. Даже случайной.
— Нам пора, — взглянув на часы, с сожалением произнесла Саша.
— Пойдемте к детям, — предложила Анна.
Катя с Олегом сидели на тахте в полной тишине. В комнате горела лишь настольная лампа. Едва Анна включила свет, как Катя громко выпалила:
— Мама, можно, я никуда не поеду?
— Бабушка, пусть Катя останется у нас. Я уговорю папу, — попросил Олег совершенно серьезно.
— Девочка моя, как же я без тебя одна? — Анна присела перед дочкой.
— А ты тоже не уезжай, — ответила та категорично.
— Тетя Аня, не уезжайте, — добавил мальчик. — Пожалуйста.
— Мамочка! — Катя схватила Аню за руки. — Я тебе помогать буду. И убирать, и готовить. И учиться хорошо буду. Давай никуда не по-е-де-м…
При последних словах девочка разревелась. Следом за ней заплакал и Олег.
У Анны заныло сердце, ей стало дурно. У Саши, ставшей свидетелем наивной детской попытки уговорить взрослых, на глазах навернулись слезы.
Поняв, что никакие уловки и уговоры не действуют, дети крепко вцепились друг в дружку, продолжая реветь все сильнее. С трудом Анне с Сашей удалось их успокоить, убедив, что расстаются они не навсегда и обязательно встретятся. Хотя, если честно, ни одна из них не верила до конца в искренность своих слов…
Но не все закончилось для Анны в этот трудный вечер. Едва она уложила спать продолжавшую всхлипывать Катю, как снова раздался звонок в дверь. На пороге стояла Александра Андреевна Ларина. Вот уж кого она не ожидала увидеть!
«Господи! Да сколько можно выдержать за один вечер?» — мысленно взмолилась Анна, но, решив, что, видимо, не расписалась еще в каких-нибудь бумагах, предложила ей войти.
— Что-то еще? — устало спросила она.
После увольнения ее несколько раз разыскивали сотрудники бухгалтерии и ребята из бывшего отдела. Одним нужно было поставить недостающие подписи, других интересовали дела по работе. Никто, в том числе и сама Анна, до конца не осознавал, сколько мелких и более крупных дел постепенно добавлялось к ее обязанностям, так что с ее неожиданным уходом возник некий пробел в слаженной рабочей цепочке отдела. Работа не остановилась, но местами притормаживала. Поэтому, если ее не могли найти по телефону, караулили по вечерам у дома.
Последние три недели ее уже никто не разыскивал. Жизнь продолжала двигаться вперед, и уже появились новые дела, к которым Анна не имела никакого отношения.
— Можно мне пройти? — неуверенно спросила Ларина. Чувствовалось, что она слегка смущена.
— Проходите, — показала рукой на дверь комнаты Анна. — Только не удивляйтесь. Сами понимаете, к отъезду готовимся, все вверх ногами.
Комната и впрямь мало походила на место для приема гостей. Вещи, коробки, чемоданы лежали и стояли вперемешку. Расчистив место в кресле и небольшой участок на диване, Анна предложила Александре Андреевне присесть.
Они не виделись с того самого вечера, когда Анна заезжала отдать служебный телефон. Близких и доверительных отношений после той встречи не существовало. И Ларина это хорошо понимала.
Для Анны же в веренице потерь, которые она ощутила и которые еще предстояло почувствовать, Александра Андреевна была одной из самых грустных, но закономерных.
Она годилась ей в матери и раньше относилась к ней по-матерински снисходительно, радуясь ее успехам и прощая мелкие шалости.