Внешне он был похож на Роберта, но все склонялись к тому, что характером он удался в Нору. Отстаивая свое мнение, сын, так же как и мать, редко повышал голос, предпочитая молча сделать все по-своему.
В противовес Джону судьба послала им с женой испытание в виде второго ребенка — Джессики. С самого рождения, даже, наверное, еще до него, у девочки обнаружился бурный темперамент. Такой непоседы, как признавались многие, еще никто не видывал. И когда чета Балайзеров пыталась растить ее, руководствуясь опытом, полученным во время воспитания сына, у них ничего не получалось.
Какое-то время они пребывали в растерянности. Их не звали в гости вместе с Джессикой, даже если среди приглашенных были дети. Девочка вела себя, как ураган. При этом, обладая несомненными организаторскими способностями, доводила и остальных детей до такого же состояния. Рядом с ней самые отъявленные тихони становились маленькими хулиганами.
Посетив многих именитых психологов, Балайзеры прислушались к совету только одного из них, сказавшего, что ребенок у них совершенно обычный, но с необыкновенным мировосприятием. И ни в коем случае нельзя «ломать» девочку, просто рамки воспитательного коридора для нее должны быть намного шире, чем для других детей. А вот из этих рамок ее уже нельзя выпускать. В остальном же, как сказал пожилой врач, пройдет время и все станет на свои места. «Вы еще будете ею гордиться», — сказал он им напоследок.
Отец и вправду с годами стал гордиться своей дочерью, а вот мать не дожила. Медицинская несогласованность при проведении несложной операции стоила ей жизни.
Роберт долго не мог прийти в себя. Ему тяжело было находиться в их таком прежде уютном доме без Норы, и в конце концов он продал его, не особенно торгуясь. Затем оформил бессрочный отпуск в компании, возложив обязанности управляющего на своего верного друга Грэга Китса, и вместе с Джессикой отправился путешествовать по свету.
О таком путешествии мечтала Нора, но Роберту все было некогда. Период становления компании совпал с послевоенным подъемом экономики, в его голове постоянно бурлили идеи, которые успешно претворялись в жизнь, принося хороший доход. Как и многих, этот процесс настолько захватил его, что он не мыслил себя без работы даже непродолжительное время. Ежегодный двухнедельный отпуск с семьей не приносил ему такой радости, какую он получал от воплощения успешных проектов.
И вот теперь Роберт мучился чувством вины, что не смог осуществить мечту жены. Выбитый из колеи, он запоздало понял, что источником энергии в генерировании и осуществлении идей являлась Нора. Это понимание все сильнее усугубляло его депрессию, из которой его на короткое время могла вывести только дочь — точная копия матери.
В один прекрасный день он с Джессикой покинул Нью-Йорк, совершенно не будучи уверенным, что когда-нибудь захочет туда вернуться.
За полгода они успели объехать Юго-Восточную Азию и Австралию, пока судьба не занесла их к началу весны в одну Богом забытую африканскую республику. Месяца через три Роберт планировал добраться до Арабских Эмиратов, оттуда перебраться в Европу и, чем черт не шутит, если повезет, посетить Советский Союз. Тем более что по линии матери у него, как он знал, были славянские корни. Более ста лет назад судьба забросила его предков в далекую Америку.
Параллельно с обычным осмотром достопримечательностей Роберт восстанавливал навыки своего первого, давно забытого увлечения. Его отец был геологом и с раннего детства брал сына в экспедиции. Может быть, поэтому его не пугало долгое путешествие с пятилетней дочерью, тем более, что времени оставалось не так много — скоро Джессике исполнится шесть, и осенью ей пора будет поступать учиться.
Девочка на удивление стойко переносила все тяготы долгого путешествия. Она стала гораздо серьезней, насколько можно было судить о ребенке в столь юном возрасте, и крайне редко соглашалась остаться в гостинице с няней, если Роберту предстоял маршрут, действительно сложный для малышки.
При этом она всегда брала с отца обещание, что отпускает его не более чем на три дня, иначе сама отправится на его поиски. Роберт с улыбкой обещал, что вернется быстро, и, целуя шелковистые темные волосы дочери, понимал, что сам не выдержит более трех дней без Джессики. Отец и дочь за время долгого путешествия, пытаясь справиться со свалившимся на них горем, так сильно привязались друг к другу, что чувствовали необходимость постоянного присутствия рядом.
Два раза на короткое время к ним присоединялся Джон. И тогда, казалось, они были самой счастливой семьей на свете, если бы не одно: рядом не было Норы, по которой все они безмерно скучали.
Как и все американцы, Роберт был максималистом, твердо уверенным в том, что ни с ним, ни с Джессикой ничего не случится. И даже если они попадут в сложную ситуацию, правительство США не оставит своих граждан без защиты и поддержки.
По мнению сотрудников посольств США во многих странах, где Роберт путешествовал, маршруты он выбирал критические. Но у него хватало ума не соваться с маленьким ребенком в места, где у населения было явно негативное отношение ко всему американскому. Удерживался он и от посещения районов, где шли боевые действия. Но, несмотря на это, пару раз они с Джессикой попадали в непредвиденные ситуации. Все обходилось. Правда, после этих случаев сотрудники посольств США передавали необычных туристов из одной страны в другую из рук в руки.
Костя проснулся с головной болью. Это не было следствием вчерашнего вечера, просто всю ночь его мучили странные сновидения, иногда переходящие в кошмары. Он не думал, насколько его выбьет из колеи известие о том, что Светлана здесь, рядом, в одном с ним городе.
Вся боль, с которой он так долго сражался и, казалось, победил, вся обида, растерянность и гнев нахлынули на него с новой силой. «Почему?» — как и два года назад, задавал он себе вопрос.
Молоденькая симпатичная Светлана пришла в их отдел лаборанткой после того, как, закончив техникум, несколько лет подряд не смогла поступить в институт. Первое время она мало с кем общалась, с ходу отсекая все предложения мужской части отдела. Высокомерное поведение достаточно быстро охладило к ней интерес сотрудников. Никто не хотел связываться с неприступной гордячкой. В НИИ были довольно свободные отношения. Предложений и положительных ответов было предостаточно.
Но с течением времени многие стали замечать, что сама Светлана отдает предпочтение Косте Крылову. Погруженный с головой в работу над диссертацией, не обремененный на тот момент семьей и детьми, он считался одним из самых перспективных молодых ученых.
В тот год Костя заканчивал аспирантуру. Научный руководитель наметил сроки защиты его кандидатской на следующую осень и уже подумывал о теме докторской. Работы предстояло еще много, но никто не сомневался, что Крылов защитится. К тому же известность и слава отца, на протяжении многих лет руководившего крупнейшими стройками народного хозяйства, также должны были сыграть свою роль.
В помощь Косте определили Светлану, и он, сам того не замечая большую часть своего времени проводил в ее обществе. Став незаменимым помощником в работе, постепенно девушка вошла и в его личную жизнь. Ей нельзя было отказать в последовательности. Сославшись на занятость в работе над Костиной диссертацией, она отказалась от дневного отделения университета. Поступление на вечернее обучение физического факультета решилось одним звонком Костяного шефа. Почему она выбрала именно эту сложную, совершенно не женскую специальность — никто не мог понять.