— А если бы вам позвонила Светлана и попросила устроить встречу? — тихо спросила она.
— Она никогда этого не сделает, — твердо ответила женщина. — Зная мое положение, она прекрасно понимает, что я никогда не пойду на такой шаг. А почему это вдруг ты так ею интересуешься? — насторожилась она.
— Да так. Слишком много темных пятен для меня в этой истории, — уклончиво ответила Анна. — Ну что? Еще часик поработаем и домой?
— Да, к автобусу бы не опоздать, — согласилась Саша, вставая со стульчика. — А почему мы розы не накрываем? Вон сколько еловых лапок рабочие привезли!
— Рано еще, — задумчиво пояснила Анна и неожиданно произнесла: — Саша, если вдруг я не смогу их укрыть, ну по какой-то причине, не забудьте, пожалуйста, это сделать. Особенно ту, что у меня на окне проросла. У нее еще корешки совсем слабенькие, могут мороза не выдержать.
— Вот вместе и укроем, — не поняла женщина. — Что это ты надумала? Конечно, накроем!
— Это я так, на всякий случай, — улыбнулась Анна. — Все будет хорошо.
«И мы поженимся, — добавила она мысленно. — Или разбежимся».
Около восьми раздался телефонный звонок. Второй, который она ждала в этот вечер.
Первым позвонил Костя. Он был в хорошем настроении, передал привет от Дербенева и сообщил, что купил подарок, о котором она даже не догадывается. Обещал прилететь завтра днем. Удивительно, но в эти два дня он впервые за все время знакомства звонил ей по нескольку раз за день. Прежде такого за ним не водилось.
Звонок от Светланы Селиван был не таким радостным.
— Анна, здравствуйте.
— Здравствуйте, Светлана. В трубке повисла пауза.
— Простите, что звоню вам домой. Вас не было на работе два дня, я просила домашний номер, но мне не дали. Пришлось вычислять по адресу.
— А как вы узнали, где я живу? — удивилась Анна.
— Я ведь говорила, что видела вас с детьми у школьного автобуса. Я за ним на такси ехала. Затем прошла за вами до подъезда. Знакомые только что помогли найти по компьютеру, — как бы извиняясь, пояснила Светлана.
— А что, мой номер уже есть в базе данных? Зимой еще не было, — удивилась Анна.
— Теперь есть. Снова возникла пауза.
— Я завтра улетаю, — наконец произнесла Светлана.
— Я помню, — ответила Анна.
— Вы мне ничего не скажете? — спросила она безнадежно.
— Во сколько ваш самолет?
— В два часа дня. Рейс «Люфтганзы». Анна глубоко вздохнула и наконец произнесла слова, которых сама боялась:
— Вы сможете подъехать в десять утра к «Макдоналдсу», что на площади Бангалор?
— А где это?
— По Богдановича, бывшей Горького, до пересечения с Сурганова. Я там буду с детьми.
— И с Олегом? — не поверила Светлана.
— Да, — ответила Анна, понимая, что выбор сделан.
— Буду. Конечно, буду! — обрадовалась женщина. — Костя разрешил?
— Костя в Москве и вернется завтра. Я не смогла с ним поговорить, — честно ответила Анна.
В трубке вновь воцарилось молчание.
— Вы это сами решили? — вновь зазвучала неуверенность в голосе. — Вы хорошо подумали?
— Да. Я попытаюсь ему объяснить позже. Не знаю, поймет ли, но я попробую.
— Нет, — раздалось в трубке после раздумья. — Он не поймет. Я его хорошо знаю. Спасибо, Анна. Я не поеду. Я не хочу, чтобы кто-то потом расплачивался.
Было слышно, как при последних словах задрожал ее голос.
— Вы приедете, — устало произнесла Анна. — Дело в том, что Олег о вас помнит. Возможно, я не права, но я поступаю так не только ради вас, но и ради него тоже. Ребенок, пока жива мать, обязательно должен с ней видеться. Хоть иногда. Когда знаешь, что тебя любят, легче жить на свете.
То ли от этих слов, то ли от напряжения, просто сковывавшего Светлану в последние дни при мысли, что она не сможет увидеться с сыном, она всхлипнула.
— Он, правда, меня помнит?
— Помнит. И скучает, — затем, почувствовав безмерную усталость, Анна попросила: — Завтра в десять. Хорошо? Народу с утра немного, и вы на самолет успеете.
— Хорошо, — быстро ответила Светлана и добавила: — Мне даже страшно, а вдруг не узнает?
— Узнает, — успокоила Анна. — Он хранит вашу фотографию. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
«Ну, вот и все, — подумала Анна, глядя в темноту за окном. — Вот и все. Выбор сделан. В пользу своей правды на чужой территории».
— Мама!? — прошептал Олежка, сидя за столиком с пакетом «Хеппимила».
Они приехали в «Макдоналдс» минут двадцать назад. Посетителей почти не было, лишь в углу группа детей отмечала день рождения.
Анна сразу увидела Светлану, в одиночестве сидевшую за столиком со стаканчиком кофе. Дав ей знак подождать, она выбрала с детьми игрушки, усадила их за стол и принесла заказ. Только потом жестом подозвала женщину.
— Олежка! — сдерживая слезы, бросилась та к ребенку. Мальчик удивленно смотрел то на Аню, то на прильнувшую к нему женщину.
— Мама, где ты была? — спросил он по-детски наивно.
— Мне нужно было уехать.
— Так надолго?
Светлана подняла голову и со слезами радости на глазах произнесла:
— Так получилось, сынок.
— И ты, правда, меня не забыла? — неуверенно уточнил он.
— Нет, дорогой. Как я могу тебя забыть?
— Но ты так долго не приезжала, я подумал, что забыла.
— Я теперь буду чаще приезжать, обязательно, — снова прижалась к мальчику Светлана, целуя его ладошки.
Она никак не могла оторваться от ребенка, все еще не веря в счастливую возможность не просто смотреть на него сквозь забор детского сада, а вот так чувствовать его тельце, слушать дыхание, слышать голосок.
На них стали оглядываться.
— Светлана; присядьте с нами за столик, — попросила ее Анна. Та, взяв себя в руки, вытерла кончиками пальцев глаза и, присев рядом с Анной, спросила, указав взглядом на Катю:
— А это ваша?
— Моя. Катюша, поздоровайся. Это мама Олега. Катя сидела с чизбургером в руках и наблюдала за происходящим, раскрыв рот от удивления.
— Здравствуйте, — наконец сказала она и искренне добавила, распахнув глаза во всю ширь: — Олег всем говорил, что у него мама красивая. А ему никто не верил. Даже я немножко не верила.
— Почему? — улыбнулась девочке Светлана.
— У меня тоже мама красивая. Но она ко мне в гимназию приходит, а вы — нет.
— Зато за тобой папа не приходит, — вступился за Светлану сын. — Только ты его все равно любишь, сама говорила.