Время неузнаваемо изменило пейзаж, и вместо крутых, обрывистых склонов, запечатлевшихся в ее памяти, взгляду предстала поросшая мелким сосняком покатая поверхность.
— Странно, — удивилась она. — А в детстве он казалсямнетаким глубоким!
— Не расстраивайся, — успокоила ее Лена. — В детстве все кажется большим. Посмотри на детей: для них твой овраг по-прежнему крутой и глубокий.
— Мы в разведку! — бросил Виктор, и вместе с Костей осторожно начали спуск на горных лыжах.
— Ну до чего мужики глупые! — поправив шапочку на голове дочери, Лена потянулась в карман за сигаретами. — Вот скажи, зачем им здесь такие лыжи? Ни трассы, ни спуска нормального, один бурелом, а все равно дай повыпендриваться! Лучше бы в Раубичи поехали или в Якуты!
— Там дальше снова спуск, до самого ручья, — пояснила Анна. — Не Альпы, не Кордильеры, но размяться можно.
— Ну, конечно! Особенно если учесть, что никакого подъемника здесь нет, и наверх придется ползти по пояс в снегу своим ходом. Эй! Ребята, поаккуратней! — крикнула она детям. — Настенька, ты пока со мной останься.
С криками и визгами санки друг за другом понеслись вниз, но не достигнув и середины спуска, перевернулись.
— Точно кто-нибудь шею свернет, — заметила Лена, но сделав вместе с Анной несколько шагов к оврагу, остановилась.
Их помощь явно никому не требовалась: дети сами выбрались из снега и через минуту санки снова покатились вниз.
Через час, устав постоянно карабкаться наверх, дети и взрослые решили устроить новую забаву и прицепили к фаркопу одного из автомобилей длинную веревку, на конце которой закрепили здоровенный снегокат.
— Только не подъезжай близко к оврагу, — предупредил Виктор Костю, передавая тому управление. — Ну, чья очередь?
— Моя! — Анна уселась на снегокат и, крепко ухватившись за рукоятки, крикнула: — Гони!
Машина медленно сдвинулась с места и, выбрасывая из-под колес комья снега, стала набирать скорость.
— У-У-У-У-У! — разнесся восторженный крик Анны над окрестностями.
Автомобиль скрылся за поворотом. Стараясь не упускать из виду сани с лихой наездницей, отъехав от остальных на приличное расстояние. Костя решил развернуться. Чтобы вписаться в разворот, он приблизился к краю оврага и неожиданно почувствовал, что колеса потеряли опору. Свисавший над обрывом пласт земли со снегом не выдержал наехавшей на него массы и стал обваливаться вниз. Костя тут же добавил газу, надеясь вытянуть машину наверх, но не тут-то было: автомобиль развернуло и, наклоняясь сантиметр за сантиметром, он стал медленно, но верно сползать в овраг.
Успев затормозить, Анна несколько секунд удивленно наблюдала за разворачивающейся на ее глазах борьбой джипа со склоном, затем схватила снегокат, подбежала к машине сзади и сунула его поперек полозьями под правое заднее колесо. Снегокат уперся под самый корень крепкой молодой сосенки и на какое-то время затормозил сползание автомобиля. Почувствовав под колесами неведомую опору. Костя снова нажал на газ. Казалось, случилось невозможное: вырывая из-под колес комья смешанной со снегом замерзшей земли, натужно ревя мотором, джип поднялся на полметра, завис над обрывом… и снова стал сползать вниз. Не выдержав натиска трехтонной махины, толстые металлические трубки снегоката смяло, как пластилин, треснула сосенка, и, подминая под себя хлипкую поросль, автомобиль, набирая скорость, стал сползать в овраг. Открыв дверцу, Костя сгруппировался, спрыгнул с подножки в снег и кубарем покатился вниз. Отступая назад, краем глаза Анна уловила выпрыгнувшую фигуру и в последнее мгновение отпрянула от надвигавшейся на нее махины. Сделав пару кульбитов, она больно ударилась головой и плечом о что-то твердое. В глазах потемнело, и в затухающем сознании мелькнуло: «Все…»
Точно в замедленной съемке джип добрался до дна оврага, встав на заднюю дверь, высоко в небо задрал передние колеса, задержался в таком положении на несколько секунд и рухнул на бок.
Костя поднял голову. Те тридцать-сорок секунд, прошедшие с момента, как он покинул машину, показались ему вечностью. В тишине, установившейся над оврагом, откуда-то издалека донесся звук электрички.
«Откуда она здесь слышна?.. Аня! Где Аня?!» — панически мелькнуло у него в мозгу. Вспомнив, что в последний раз видел ее в зеркале заднего вида позади джипа, он мгновенно вскочил на ноги и лихорадочно осмотрелся по сторонам: никого не было видно.
— Аня!!! — что было мочи заорал он и побежал к оставленному на склоне следу от машины, на ходу перепрыгнув через смятый снегокат. — Аня!!!
Вдруг его внимание привлекло присыпанное снегом рыжее пятно, и он в несколько прыжков оказался рядом с ним.
— Аня! Анечка! — не переставая твердил он, ухватившись за Анину дубленку. Осторожно перевернув ее на спину, он ладонями очистил запорошенное снегом лицо. — Господи, что с тобой? Скажи хоть слово, не молчи! Родная моя, не молчи, пожалуйста! — принялся он целовать бледное холодное лицо. — Ну, скажи хоть что-нибудь!
Тихий, едва слышный стон донесся до его слуха. Сначала дернулись уголки губ, затем вздрогнули тяжелые, с приставшими к ним комками снега ресницы.
— Господи! Жива! — забормотал он, поймав ее мутный взгляд, и, положив голову себе на колени, снова стал целовать лоб, щеки, губы, глаза, не замечая, как по его лицу побежали слезы.
Анна лежала не шевелясь. В памяти точно puzzle медленно восстановилась картинка нескольких последних минут.
— А где машина? — наконец спросила она.
— Да черт с ней! Лежит, никуда не денется! Сумасшедшая, ненормальная ты моя, зачем под колеса-то полезла? В ней же три тонны! — еще крепче прижал он ее к себе.
Из груди Анны вырвался стон.
— Что?! Что болит? Где? — мгновенно принялся ощупывать ее Костя.
— Плечо и голова.
— Пошевели руками… Так, теперь ногами…Все в порядка. Где болит голова? — обеспокоенно уточнил он, стянув сее волос шапочку.
Анна медленно повела головой из стороны в сторону. Пейзаж перед глазами не расплылся, и это было добрым знаком.
— Нормально. Утром было хуже.
— Гематома. Вот здесь, — слегка касаясь головы пальцами, нащупал он здоровую шишку. — Сейчас холод приложим, — гребанул он ладонью снег и прижал к волосам. — И зачем ты свалилась на мою голову? — закрыл он глаза и снова прижал ее к себе. — Ты что? Моей смерти хочешь?
Веря и не веря всему, что слышит, Анна тихо посоветовала:
— Лучше снова передоверь меня Бронксу.
— Снова провоцируешь? — усмехнулся Костя и, посмотрев ей прямо в глаза, неожиданно произнес: — Я с трудом выжил после твоего отъезда, но твой уход в мир иной меня убьет. Сделаймилость, не оставляй этот свет раньше меня. Слышишь?
— Слышу, — прошептала она пересохшими губами.
— Ну, вот и славно…