Расстилался клен у самых ног…
Капли-сны или дождинки-слезы
Занавесят небо кисеей…
Осень — листопад воспоминаний
В воздухе, насыщенном тоской…
— А еще? — Виктор лежал на спине и тихо перебирал струны гитары. — У тебя удивительные стихи, но вот мелодию к ним подобрать никак не удается.
— А зачем? — Лена уложила голову на груди мужа. — Они в этом не нуждаются, у них своя музыка. Продолжай.
— А ручка далеко? — неожиданно встрепенулась Анна. — И листок бумаги.
— И что, прямо сейчас получится написать? — не поверил Виктор.
Костя принес ручку и записную книжку. Хорин долил вино в бокалы, и все, как завороженные, принялись наблюдать за Анной, что-то черкающей на чистом листике.
— Ну, вот, — закусив губу, в последний раз пробежала она глазами по строкам. — Чистой воды экспромт, над ним еще надо поработать…
— Неважно, читай, — не утерпела Лена.
Зажги камин. Мы свет погасим,
Присядем молча на полу
И первобытностью окрасим
Весь вечер, странную игру,
Где страсть бушует на поленьях,
Сгорает, в небо унося
Волшебной магии мгновенья,
К которым тянется душа,
Гделижет пламень пень сосновый,
Затолстым граненым стеклом.
И хочется спросить. О вечном.
Зачем мы все-таки живем?
Анна сделала паузу, не решаясь прочитать вслух последние четыре строки.
— Все!
— Здорово! — восхищенно прошептала Лена. — И что, прямо сейчас родилось?
— В процессе, — загадочно улыбнулась Анна. — Виктор предложил Косте: «Зажги камин», ты добавила: «Мы свет погасим». А я за эти строчки зацепилась. Вот и начало. А дальше, как получится.
Анна захлопнула блокнот и передала Косте.
— Дарю, на память. Перечитаешь как-нибудь на досуге. Ребята, который час?
— Скоро три, — взглянула Лена на каминные часы. — Пораспать. Завтра нам в цирк на дневное представление, ты не забыла?
— Сто лет не была в цирке, а ведь ребенком ни одной новой программы не пропускала. Спокойной ночи… Спокойной ночи, — повторила она Косте, прощаясь у дверей комнаты, где спала Катя.
Предоставив свою спальню семейству Хориных, Костя собирался переночевать с сыном.
— Спокойной ночи, — нежно поцеловал он ее в губы. — Завтра нас ждет важный день…
— Уже сегодня, — медленно закрывая дверь, поправила его она. Возлагая на него пока еще смутные надежды, ни он, ни она не могли предположить, насколько этот день окажется непредсказуемым…
Высадив Анну с детьми возле цирка, Костя выключил аварийку и поехал в сторону Сурганова. Внутренне он был абсолютно спокоен. Договорился с Виктором и Леной, что после представления он заберет только Анну и оставит детей на их попечение. В квартире, где она выросла, все было приготовлено к вечеру, оставалось лишь купить свежие цветы и зажечь свечи.
Неожиданно зазвонил телефон. Бросив взгляд на дисплей, он недовольно поморщился.
— Константин Петрович! — услышал он взволнованный голос Алины. — Мне надо с вами срочно увидеться! Это касается той девушки, из Штатов, — она перевела дыхание и выдала фразу, от второй у Крылова похолодело в груди: — Ее ищут!
— Говори!
Выслушав сбивчивый рассказ Алины о том, что Кругловой интересовался ее отец и другие, не знакомые ей люди. Костя тут же позвонил Савицкому и договорился о встрече.
— Сверни на Захарова, а дальше на Броневой, — спустя двадцать минут снова услышал он голос Славы. — Затем поворачивай в первый же двор слева и сразу пересаживайся ко мне. Я еду следом на серебристом «Лексусе».
На двигавшийся в одном направлении с ним автомобиль с российскими номерами Крылов успел обратить внимание.
Едва он пересел в «Лексус», машина тут же выехала со двора.
— Анна сегодня же должна покинуть пределы страны, сообщил сидевший на заднем сиденье встревоженный Савицкая.
— Как? — не понял Костя.
— Это люди Романова, познакомься на всякий случай, — кивнул он в сторону сидящих на переднем сиденье мужчин. — Транзитом Минск проезжали, я как раз с ними встречался, когда ты позвонил. Семен Иванович не забыл о долге и сразу развернул их обратно на Москву. Отвезут в Шереметьево и отправят во Франкфурт. К самолету в Штаты она успевает, время выбрано с запасом. Прав оказался Артюхин, чутье даже за океаном не потерял! Еще неделю назад потребовал забронировать билеты.
— Какая Москва? Зачем? — никак не мог взять в толк Крылов.
— Так надо, — твердо ответил Савицкий. — Скорее всего, кто-то вычислил, что Романова в тот вечер увезла она. Учитывая ее знакомство с Владимиром Анатольевичем, вполне вероятно, что на ней захотят отыграться.
— Почему ты так решил? — не унимался Костя.
— Ее надо срочно убрать из города, пока не уляжется весь шум, — категорично заявил Слава. — Я за нее здесь отвечаю, и, на мой взгляд, это единственный выход. Сейчас едем к тебе, собираем вещи, а через три часа она должна быть за кольцевой. Ты извини, не знаю, какие у тебя там были планы, но она впуталась в эту историю благодаря тебе.
Костя молча дослушал монолог Савицкого: счастливое ожидание предстоящего вечера исчезло. На душе стало беспокойно и до обидного досадно.
— Это еще не все. На всякий случай, ни ты, ни я, ни кто-то из моих людей не приблизится к ней ни на шаг. Так что не знаю, как тебе с ней попрощаться. Звонить, как ты понимаешь, тоже нельзя. Можешь черкануть что-нибудь, Анатолий передаст.
— Ты думаешь, она ему поверит? — с сомнением взглянул Крылов на сидевшего на переднем пассажирском сиденье мужчину. — Она вас знает?
— Знает, — ответил мужчина. — Вместе с Романовым я был в тот вечер у Локтионова.
Крылов потерянно замолчал. Никакого другого выхода, казалось, и вправду не было.
Ничего не понимающая Саша молча помогала собирать чемоданы, с опаской посматривая в сторону ожидавших в гостиной незнакомых людей.
— Что происходит? — только и успела она спросить у Кости, но услышав короткий ответ: «Так надо», — поняла, что больше задавать вопросов не стоит.
— Костя, ты скажи Анечке, что Катины вещички я сложила в один чемодан, а ее — в другой. Может, так им удобнее будет, если вдруг что искать придется, — потерянно произнесла она, застегивая молнию на чемодане.
Через пять минут дом был пуст. Женщина долго смотрела в темное окно, не замечая, как по щекам текут слезы. Защемило сердце. Саша подошла к холодильнику, включила свет, накапала капель и долго сидела на кухне, глядя на мигающий индикатор газовой плиты…
…Анна держала на руках голову спящей Катюши иневидящимвзором смотрела на бегущую навстречу дорогу.