«Хватит! Сильное выживает! Слабое приспосабливается и в конце концов деградирует как вид!»
— Значит, так, — взглянув на часы, холодно продолжила она. — Сейчас почти пять. Сегодня я смогу уделить тебе часа три. Завтра — столько, сколько потребуется, до самого отхода поезда. Среда, четверг, пятница — в твоем распоряжении. В субботу я улетаю, и на этот раз навсегда. Дальнейшие дела и планы меня больше не касаются. Ты дал согласие, так что все остальное — ваши с Али проблемы.
— Я еще не дал согласия…
— Значит, дашь, — перебила его Анна.
— А если не дам? У меня есть свои условия, при которых я буду работать, — заметил Костя.
— Не глупи! Такие предложения на дороге не валяются и….
— Ну, еще раз признаю, что был не прав, — неожиданно перебил он ее. — И если ты не расслышала, я еще раз прошу у тебя прощения… Только не повторяй моих ошибок, не заводись. Очень часто потом приходится сожалеть о словах, которые произносятся в таком состоянии. Лучше давай помолчим, — попросил он. — Пожалуйста.
В машине установилась мертвая тишина. Простые и искренние слова Кости подействовали на готовую взорваться Анну, как ушат холодной воды.
Подъехав к дому, он прихватил с собой ее вещи, молча отнес на кухню пакеты из магазина, поставил в кабинете сумку с компьютером, подсоединил шнур и ожидающе остановился в дверях.
— Ты прав, — вдруг согласилась Анна. — Для нас обоих будет лучше, если ты приедешь завтра. Готовые материалы я могу дать тебе с собой.
Она зашла в кабинет и, бегло просмотрев лежавшие на столе стопки листов, сложила их в папку.
— Вот, — протянула она ему. — Здесь все, что я успела для тебя перевести. Да, забыла… Ты здорово продвинулся в английском молодец.
— Спасибо, не зря старался. Я позвоню завтраоколо одиннадцати. До свидания.
— До свидания, — пожелала она в ответ и закрыла дверь. «Разобрать пакеты и немного полежать. Устала, просто с ног валюсь! Странно, вроде должна была выспаться… Попробуй догадайся, в чем тут причина, то ли в здоровье, то ли после разговора с Костей».
Запихнув в холодильник продукты, Анна присела на кожаный диванчик в кабинете, склонила голову на подлокотник, натянула на себя одной рукой плед и почти сразу уснула…
По дороге к дому Костя продолжал осмысливать все, что услышал и узнал за последние два дня. Даже при беглом анализе полученной информации выходило, что он был неправ и неправ по всем статьям. На душе стало нестерпимо горько, совестно и обидно. Если бы он не поддался порыву и не удалил тогда ее письмо, если бы смог совладать с собой в тот вечер в ресторане и спросить обо всем напрямую, сейчас все могло быть иначе!
Не доезжая пару километров до коттеджного поселка, Костя свернул на проселочную дорогу, поднялся на бугор у леса и остановился. Он частенько гулял здесь с Джоем, и ему полюбился вид, открывавшийся с этого места: простиравшийся внизу пейзаж с зелеными лугами вдоль небольшой речушки и разноплановыми верхушками крыш вдалеке позволял, как в детстве, оторваться от реальности, мечтать и фантазировать, забывая о том, что за небольшим участком леса находится напряженная автомобильная артерия, а буквально в трех километрах отсюда живет своей бурной жизнью огромный город.
Бросив взгляд на сиденье, он взял в руки папку, опустил стекло, закурил и принялся бегло просматривать собранные Анной материалы.
Лишь когда порядком стемнело, он поехал домой. Удивленная его приездом Саша попыталась было расспросить о причинах столь быстрого возвращения, но, получив несколько бессвязных ответов от погруженного в свои мысли Кости, покормила ужином и оставила на кухне в одиночестве.
Едва она ушла, Костя снова раскрыл папку и, тщательно отслеживая нить логического анализа, принялся заново изучать аналитическую записку. Перевернув последний лист, он задумался и закурил.
Вдруг его взгляд наткнулся на записанные рукой Анны строчки на обратной стороне последнего листа. Прочитав первую из них, он замер. Сигарета продолжала медленно тлеть в его пальцах.
«Ты просто будь… Мне важно знать,
Что ты живешь на белом свете».
«Ты просто будь… — прошептал он и отчетливовспомнил заголовок в журнале. — Значит, это написано в четверг. Значит… Значит, не все еще потеряно!»
Загасив дымивший фильтр, он сложил листы в папку по порядку, закрыл ее, но, передумав, достал последний и спрятал в нагрудный карман. «Второй час ночи. Пора спать», — взглянул он на часы.
В это же время Анна привычно работала за компьютером…
Назавтра ровно в одиннадцать Крылов позвонил в дверь квартиры на площади Победы.
— Проходи, — открыла дверь в наспех наброшенном халате заспанная Анна. — Я думала, что ты сначала позвонишь… — стала она оправдываться, как вдруг осеклась на полуслове.
В руках Костя держал огромную охапку тюльпанов.
— Что это? — спросила она, широко раскрыв глаза.
— Цветы. Саша полклумбы срезала.
— Она знает, что ты поехал ко мне? — уточнила она после паузы.
— Знает. Вот это тоже тебе, — протянул он объемный пакет.
— А там что?
— Догадайся.
— Пирожки? — уловила она знакомый запах.
— Угадала, еще теплые. Я не завтракал, так что, если поделишься, не откажусь.
Проснувшись рано утром, он съездил на вокзал за билетом в Москву, а на обратном пути заглянул посоветоваться к Локтионову. Как и следовало ожидать, тот дипломатично не сказал ни «да», ни «нет». Впрочем, Костя уже сам знал, как поступит.
— В вазу не вмещаются, — покрутила она головой в поисках еще какой-нибудь емкости. — И не жалко было?
— Саша сказала, что раз ты занята и не можешь приехать сама, значит, будешь любоваться ими дома.
Анна вылила из кувшина кипяченую воду и, набрав воды из-под крана, поставила туда оставшиеся цветы. Присев на табуретку, она принялась медленно поворачивать кувшин вокруг своей оси. Молча наблюдая за ней. Костя включил чайник.
— Хочу посмотреть, что у вас на участке. Саша говорила, что «Двадцать пятая» роза замерзла…
— Я уже купил новую. Сегодня можем посадить. Грустно улыбнувшись в ответ, Анна встала и вышла из кухни. К тому времени, когда она появилась из ванной, Костя сидел за сервированным для завтрака столом и тоскливо посматривал на пар, поднимавшийся от маленькой прозрачной кастрюльки.
— А это что? — удивленно захлопала она подкрашенными ресницами.
— Блинчики. Если бы ты задержалась еще на пару минут, я бы умер с голода, — заявил он.
— До чего же тебя Саша разбаловала! — Анна присела на стул напротив. — Разве с ней кто сможет сравниться?
— А это — смотря в чем, — с туго набитым ртом ответилон и, проглотив, добавил: — Есть вещи, которые ни она, ни кто другой никогда не сможет сделать.