— Домой. К маме и папе. Они, между прочим, беспокоятся. Я хотел быть охранником, а не ковбоем. Всего доброго. — Серега, прихрамывая, направился к остановке троллейбуса.
— Вернись, дурак! — рявкнул Денис. Серега обернулся:
— Если тебе, братишка, нравится изображать Ван Дамма, ради бога. А я сыт по горло. Общий привет джентльменам удачи и леди тоже.
— Твой брат — умный парень, — заметила я.
— Пошел к черту! — крикнул Денис. Серега, не оборачиваясь, сделал ручкой.
— Ряды редеют, — хохотнула Люська. — У нас опять по шестьдесят «лимонов» на брата. Кутнем, ребятки?
— Куда прикажете, мадам? — веселился Равиль. — В китайский ресторан?
— Ну уж нет, собак жрать за свои-то деньги? Веди на первый этаж, и чтоб все по высшему разряду.
Мы заняли столик возле огромного окна, Люська уткнулась в меню, посверкивая глазками.
— Эй, нехристь, — сказала она. — Твоя идея, ты и платишь. У меня на нервной почве аппетит зверский.
— Не сомневаюсь, мадам, вашему роскошному организму необходима поддержка.
— Слышишь, как он меня? — хмыкнула Люська. — А чего это ты в нашем городе ошиваешься? Такой здоровый мужик, ехал бы в Чечню, помог бы правоверным, неприятности у них.
— Побойтесь бога, мадам. Я ем свинину, водку пью, приветствую эмансипацию, какой же я после этого мусульманин?
— Ни то ни се хуже всего, — со вздохом заметила Люська. Заказ она сделала и на несколько минут утихла. Денис сидел хмурый, здравомыслие брата его явно взволновало. Люська грозно оглядела зал.
— И мужиков-то путных нет. А ведь потянет, как водки выпью. Ох, горе горькое. Брат твой подлец, — без перехода заметила она Денису.
— Заткнись, — огрызнулся он.
— Да бог с ним. Равиль услужит. Услужишь ли? Человек ты восточный, темпераментом бог, поди, не обидел. Чего рожу-то кривишь? Не бойся, не трону. Я вашего брата на дух не выношу.
— Чем же мы вас так прогневили?
— Как чем? — удивилась Люська. — А кто наш город штурмом брал? Жуткий погром учинили, я слышала. Хороший был город, мне нравился. Опять же два века в кабале держали, что-то это значит?
— Мадам, они были не правы, — серьезно сказал Равиль.
— Издеваешься? А моя генетическая память? Что с ней делать прикажешь?
Равиль сунул в рот бутерброд с икрой и заметил, глядя на Люську смеющимися глазами:
— Генетическая память вещь серьезная. Возможно, именно ваша уважаемая прабабка открыла объятия моему прадеду, что и задержало его в этом городишке ровно на восемь веков.
— Оставь покойницу, — грозно сказала Люська. — Женщины нашего рода всегда отличались хорошим вкусом.
— Образчик вашего хорошего вкуса я недавно видел, воняло от него, не приведи господи, — сказал Равиль, запихивая в рот второй бутерброд.
— И здесь нехристь. У нас о покойнике плохо не говорят.
— Ладно, — встряла я. — Будем считать, что с национальной враждой мы покончили. Может, теперь поужинаем спокойно?
Оба заткнулись, что дало мне возможность есть в тишине. Ела я с аппетитом и по сторонам поглядывала. За соседним столом появилась очень забавная троица: сокрушительно красивый блондин и две дамы неопределенного возраста, которые, несмотря на слой штукатурки, упорно тянули на его маму. Наряды были чересчур крикливы, а бриллианты слишком большие, чтобы выглядеть настоящими. Блондин задержал на мне взгляд и победно улыбнулся. Предполагалось, что я упаду со стула. На стуле я удержалась и послала в ответ лучшую из своих улыбок. Равиль обернулся, посмотрел на блондина и хохотнул:
— Девочка, зачем тебе этот павлин?
— А хвост красивый, — встряла Люська. — Пригреть его, что ли?
— Мадам, он стоит денег. Приберегите свой пыл к окончанию предприятия, я покажу вам место, где таких, как он, продают на вес.
Тут грохотнула музыка, дамы за соседним столом поднялись и, хихикая, направились к выходу, надо полагать, в дамскую комнату, а шикарный блондин возник рядом со мной.
— Вы позволите? — вкрадчиво спросил он, элегантно поклонившись, при этом здорово смахивал на офицера английского королевского флота. В кино по крайней мере.
— Я не танцую, — изогнувшись со всей возможной грациозностью, ответила я.
— А ты меня пригласи, сынок, — громыхнула Люська.
— С удовольствием, — сказал блондин, показав в улыбке все свои зубы. Было их много: представляю, как расстроилась Люська. Они проплыли к эстраде, сопровождаемые завистливыми взглядами. Что ни говори, а смотрелись они очень неплохо.
— Ты в самом деле не танцуешь, девочка? — спросил Равиль.
— Слушай, — зло сказал Денис. — Она тебе не девочка, у нее имя есть, это во-первых…
— А во-вторых?
— То же самое во-вторых, в-третьих и в-пятых.
— Так ты в самом деле не танцуешь, девочка?
— Я ведь говорила, что одета не для вечернего коктейля.
— Ерунда. Ты же знаешь, что выглядишь потрясающе. Здесь нет женщины, которая бы могла сравниться с тобой.
— Ты заткнешься? — спросил Денис, с трудом сдерживаясь. Я взяла его за руку.
— Я танцую только с теми, кто мне нравится.
— Со мной?
— С тобой — нет.
— Жаль. Может быть, ты передумаешь? Люська вернулась, блестя глазами-вишнями, мощный бюст взволнованно колыхался.
— Чудный вечер, — пророкотала она. Равиль фыркнул и уткнулся в тарелку. Свою я отодвинула.
— Не знаю, как вы, а я наелась. Вполне готова исчезнуть отсюда.
— Кто-то хотел поговорить о деле, — заметил Денис.
— Забудь, — улыбнулся Равиль. — Чудный вечер, как заметила мадам, хорошая еда, отличное вино, две красивые женщины. Что еще нужно мужчине?
— Только что из-под обстрела, — съязвила Люська.
— Правильно, мадам. Побывав совсем рядом с вечностью, не грех немного расслабиться.
— Нехристь правильно говорит, — кивнула Люська. — К черту неприятности. Гулять так гулять.