— Меня посадят?
— Думаю, да.
— Надолго?
— Не знаю. Но, учитывая, что ты нам помогала, наверно, не очень. Но сидеть придется. Может быть, и много.
— Много, это сколько? Год, два?
— Нет. Лет десять или двенадцать.
— Так много?
— Да. Не меньше.
— Значит, я из тюрьмы старухой выйду? — спросила она с каким-то внутренним надрывом. Он молчал.
— Значит, все, — сказала она, — значит, Париж — это последнее, что я увидела в своей жизни. Был, говорят, роман «Увидеть Париж и умереть».
— Так, кажется, говорили про Лондон.
— Какая разница. У меня Париж.
— Париж, — повторил он. — Может, мы все видим его в последний раз.
— Поцелуйте меня, — вдруг попросила она.
— Что? — изумился он. Она встала.
— Я ведь всегда мечтала о таком мужчине. Думала, что мой мужчина будет умным, сильным, благородным. Самое главное — умным. Мне казалось, что у меня все будет в порядке. Вам очень противно меня поцеловать?
Он шагнул к ней. Наклонился, осторожно поцеловал ее. Она закрыла глаза.
— Никита был моим первым мужчиной, — сказала она с закрытыми глазами, — он целую неделю не мог ничего сделать. Это было так больно.
Дронго нахмурился. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла капитан Шалимова. Она увидела их и замерла.
— Нас всех вернули, — сказала она, — террористы только что позвонили в министерство внутренних дел и сделали первое заявление. Они сообщили, что у них есть оружие, которое может уничтожить весь Париж. Сейчас об этом передают все информационные агентства мира. Вас срочно ждут в нашем посольстве.
— Мы опоздали, — горько произнес Дронго. — Мы опоздали, — повторил он и, уже не обращая на Шалимову никакого внимания, взял руку Маши и сжал ее в своей руке. Затем, резко повернувшись, вышел из комнаты.
Он спустился вниз, вышел из отеля. На улице было ветрено. Рядом с отелем на углу находилась аптека. Он зашел туда, чтобы попросить какое-нибудь лекарство от головной боли. В аптеке стоял темнокожий плохо одетый человек, который что-то горячо объяснял аптекарю. Он, видимо, просил какое-то лекарство, которое нельзя было выдавать без рецептов. Аптекарь качал головой. На его лице было презрение.
«Откуда он знает, почему этот негр хочет такое лекарство? — подумал Дронго. — Может, и у него произошла какая-то история, о которой никто не знает. И что вообще мы знаем друг о друге? Как часто мы ненавидим другого, не зная истинных причин его поступков, не зная о нем ничего. Как сказала Суровцева, особенно они ненавидели американцев и…»
Он вдруг замер. Закрыл глаза. Схватился за сердце. Аптекарь бросился к нему:
— Вам плохо?
— Нет-нет.
Дронго повернулся и побежал в отель. Ворвался туда, набрал номер посольства.
— Машкова или Потапова! Срочно! Очень срочно!
— Ты уже знаешь, что случилось? — услышал он приглушенный голос Машкова. — Нас всех отзывают в Москву. Правительство готовится выступить со специальным информационным сообщением. Президент выступит через час по всем каналам телевидения.
— Нет, — закричал Дронго, — подождите. Ничего не нужно. Срочно приезжай в «Крийон». Срочно приезжай туда. И еще — найди комиссара Жерара. У тебя двадцать минут. Срочно приезжай туда. Ты меня слышишь? Ты знаешь, где находится «Крийон»?
— Конечно, знаю. На площади Согласия, ты же мне показывал.
— Рядом с американским посольством, — напомнил Дронго. — Ты все понял? Быстро туда.
Он выбежал из отеля и, задыхаясь, ринулся на Елисейские Поля, где были стоянки такси. Сев в машину, он попросил отвезти его в «Крийон». Через десять минут он был в отеле. Несколько минут спустя приехали Жерар, Машков и еще несколько человек.
— В каком номере жил Абдель? Какой номер он зарезервировал за собой? — спросил Дронго.
— На пятом этаже, — ответил удивленный портье, — в пятьсот пятнадцатом номере, прямо напротив лифта.
— Там есть балкон?
— Да.
— С балкона можно пройти на чердак?
— Да, а откуда вы знаете?
— Быстро наверх, — устало сказал Дронго, и они поспешили за ним.
На пятом этаже они ворвались в номер пятьсот пятнадцать.
— Ищите здесь, — крикнул Дронго, выбегая на длинный балкон. Три балкона выходили прямо на здание американского посольства. При этом один из них нависал над крышей. Машков вышел следом за ним.
— Ты думаешь, здесь что-то есть?
— Уверен. — Дронго перелез через перила балкона и осмотрел пространство крыши.
— Там опасно, — крикнул ему Машков, — ты можешь сорваться, давай я сам полезу.
— Ничего. — Дронго двинулся дальше. Он чувствовал, что задыхается. — Когда назначена пресс-конференция? — крикнул он полковнику.
— Осталось двадцать минут, — закричал ему Машков. Дронго чуть не свалился. Он чувствовал боль в сердце, кружилась голова. Неужели он ошибся? На крыше он увидел какой-то предмет.
— Идите сюда, — закричал он Машкову. Он вдруг почувствовал, что может упасть, и крепче ухватился за перила. — Быстрее, — заорал он изо всех сил, все еще надеясь на чудо. И вздрогнул, увидев перед собой этот проклятый «чемоданчик». Теперь уже никаких сомнений не оставалось. Это было то, во что он упрямо отказывался поверить все это время.
Дронго наклонился. Да, это он. Все правильно. Идеальное место для установки ЯЗОРДа — отель «Крийон», находившийся в самом центре Парижа, в нескольких десятках метров от американского посольства.
— Все, — устало сказал Дронго, — звоните в Москву, пусть отменяют пресс-конференцию. Мы его нашли.
И, пошатнувшись, он едва не полетел вниз. Машков схватил его за руку, помог перелезть на балкон. Затем быстро достал телефон, набрал номер и закричал:
— Все в порядке. Мы его нашли. Говорит Пятый. Все отменить. Мы его нашли.
— Пусть теперь шантажируют пустым ящиком в Алжире, — улыбнулся Машков, — мне даже жаль, что я не смогу увидеть лицо мистера Абделя в тот момент, когда он вскроет второй ящик. Ты… вы… ты… у меня нет слов, Дронго. У меня просто нет слов. Ты даже сам не знаешь, кто ты такой!
— Знаю, — горько отозвался Дронго, — я самодовольный индюк. Когда мы с тобой выйдем отсюда, я расскажу тебе историю Марии Суровцевой, и ты поймешь, как я был не прав. Ты уже придумал, что скажешь комиссару и как вы вывезете из Франции этот ящик?
— Сейчас сюда приедет наш посол. Мы объясним, что это наш дипломатический груз. Даже если не очень поверят, они все равно не посмеют вскрывать его в присутствии посла.