День подходил к концу.
Софи проводила Антуана и детей до дверей дома. Луи хотел, чтобы она помогла ему справиться с домашним заданием, но она объяснила, что у нее тоже есть свои задания.
– Ты не хочешь остаться? – попытался настоять Антуан.
– Нет, пойду домой, я устала.
– А тебе так уж необходимо было открывать магазин в воскресенье?
– Я заранее отработала часть месячного оборота, так что смогу закрыться на несколько дней.
– Уезжаешь в отпуск?
– На выходные.
– И куда же?
– Еще не знаю, это будет сюрприз.
– Мужчина из писем?
– Да, мужчина из писем, как ты говоришь, я поеду к нему в Париж, а потом он меня куда-то повезет.
– И ты не знаешь куда? – продолжал допытываться Антуан.
– Если б я знала, не было б никакого сюрприза.
– Расскажешь, когда вернешься?
– Может быть. Что-то ты стал вдруг таким любопытным.
– Извини мою бестактность, – продолжил Антуан, – в конце концов, чего я вмешиваюсь? Я разыгрываю из себя Сирано вот уже полгода, сочиняя за тебя любовные послания, и совершенно не понимаю, с чего я взял, что имею право узнавать приятные новости!… Ну конечно, когда уезжают на выходные, то Антуан не должен ничего спрашивать, он только должен держать стило наготове, потому что когда я вернусь и если вдруг соскучусь или затоскую, то буду очень признательна Антуану, если он возьмется за перо и разродится для меня новым письмом, чтобы не дать остыть мужчине моих писем, тогда он еще куда-нибудь повезет меня на выходные, о чем Антуану я ничего не скажу!
Скрестив руки, Софи разглядывала его.
– Ну что, закончил?
Антуан ничего не ответил, он уставился на носки своих ботинок, и выражение его лица точь-в-точь напоминало физиономию его сына. Софи с трудом удержалась от смеха. Она поцеловала его в лоб и ушла.
* * *
Ночь сгущалась над Вестбурн-гроув. Молодая женщина в пальто, которое явно было ей велико, уселась на скамейку перед автобусной остановкой.
– Вы замерзли? – спросила она.
– Нет, все нормально, – буркнул Матиас.
– У вас какой-то неприкаянный вид.
– Случаются такие дни, особенно выходные.
– Да, у меня их было много, – проговорила молодая женщина вставая.
– Доброго вам вечера, – сказал Матиас.
– И вам доброго вечера, – ответила молодая женщина.
Он кивнул ей, она кивнула в ответ и села в подошедший автобус. Матиас смотрел, как она уезжает, задаваясь вопросом, где он мог ее видеть.
* * *
После ужина дети уснули на диване, умаявшись после проведенного в парке дня. Антуан отнес их в постель. Вернувшись в гостиную, он воспользовался минутой покоя. Заметил бумажник, забытый Матиасом в вазочке, куда они выгружали содержимое карманов. Он открыл его и вытянул за торчащий уголок фотографию. На потрескавшемся за годы портрете улыбалась Валентина, сложив руки на округлом животе, – свидетельство былых времен. Антуан убрал фотографию на место.
* * *
Ивонна встала под душ и повернула кран. Вода потекла по телу. Антуан спас сегодняшний день, в иные моменты она задавалась вопросом, как бы ей удалось выкрутиться, если б его не было. Она вспомнила о его лососях на пару, приготовленных в посудомоечной машине, и расхохоталась в одиночестве. Смех быстро сменился приступом кашля. Совершенно вымотанная, но в прекрасном настроении она выключила воду, накинула халат и растянулась на кровати. Дверь в противоположном конце коридора хлопнула. Вернулась девушка, которую она пустила пожить в комнату по другую сторону площадки. Ивонна почти ничего о ней не знала, но она привыкла доверять своему инстинкту. Малышке нужна всего лишь маленькая поддержка, чтобы выпутаться. И потом Ивонне это тоже шло на пользу. Присутствие девушки было ей в радость; с тех пор, как Джон оставил свой книжный магазин, она все чаще ощущала груз одиночества.
* * *
Эния сняла пальто и прилегла на постель. Достала купюры из кармана джинсов и пересчитала их. День выдался хороший, чаевые, полученные от клиентов в ресторане на Вестбурн-гроув, где она подрабатывала по выходным, обеспечили ей существование на целую неделю вперед. Хозяин был ею доволен и предложил прийти поработать и на следующий уик-энд тоже.
Странная судьба выпала Энии. Десять лет назад ее семья не пережила голода в неурожайный год.
Молодая женщина-врач подобрала Энию во временном лагере.
Однажды ночью эта французская врачиха помогла ей спрятаться в грузовике, который отправлялся в обратный путь. Так начался долгий исход, и через много месяцев бегство с Юга привело ее на Север. Ее попутчики были товарищами не по несчастью, а по надежде – надежде в один прекрасный день изведать, что такое изобилие.
В путешествие через море она пустилась в Танжере. Другая страна, другие края, Пиренеи. Проводник, который взялся переправить ее, признался, что в свое время его дед зарабатывал перевозкой людей в обратную сторону; менялась история, но не человеческие судьбы.
Друг сказал ей, что на другом берегу Ла-Манша она найдет то, что искала всю жизнь: право быть свободной и тем, кто она есть. На земле Альбиона представители всех племен и религий жили в мире и уважении друг к другу; и она снова двинулась в путь, на этот раз через Кале, спрятавшись между колесами под вагоном. И когда, совершенно обессиленная, она опустилась на шпалы уже английских рельсов, то поняла, что исход подошел к концу.
Сегодня вечером она огляделась вокруг с ощущением счастья. Кровать была узкой, но застелена свежими простынями, на маленькой конторке стоял крошечный букетик васильков, от которого комната казалась веселее, а если перегнуться через подоконник, можно было увидеть крыши соседних домов. Комнатка была довольно уютной, хозяйка тихой, и вот уже несколько дней, как в ее жизни забрезжила весна.
* * *
Одри старалась впихнуть видеокассеты между двумя свитерами и тремя свернутыми в комок майками. Покупки, сделанные то здесь, то там за месяц пребывания в Лондоне, с трудом находили себе место в чемодане.
Распрямившись, она огляделась вокруг, проверяя в последний раз, ничего ли не забыла. Ужинать ей не хотелось, хватит и чаю, и хотя она чувствовала приближение бессонницы, следовало попробовать заснуть. Завтра, когда она выйдет на перрон Северного вокзала, день только начнется. Надо будет отвезти видеозаписи на студию в аппаратную, обязательно поприсутствовать на собрании редакции во второй половине дня, а если ее сюжет поставлен на ближайшее время, то и просмотреть пленки в монтажной. Зайдя на кухню, она глянула на раздавленную в пепельнице сигарету. Перевела взгляд на два бокала с подсохшими разводами красного вина; в раковине стояла чашка. Она взяла ее в руки и вгляделась в кромку, пытаясь определить, где именно ее касались губы Матиаса. Захватив чашку с собой, Одри вернулась в комнату и убрала ее в чемодан.