— Пожалуй, это неплохая мысль. И однажды наступит день, когда я благодаря тебе поднимусь на борт космического корабля, высажусь на неизвестной планете и стану там искать скелеты прародителей маленьких зеленых человечков.
— Со дня нашей первой встречи и до сих пор ты постоянно насмехаешься надо мной и наслаждаешься этим.
— Ну да, вроде того, уж такая я есть, — проговорила она примирительно. — Я не хотела принизить значение твоей работы. Это все из-за твоей забавной привычки во что бы то ни стало находить что-нибудь общее в наших профессиях. Не сердись.
— Ты наверняка удивишься и перестанешь умничать, когда я скажу тебе, что звезды помогли некоторым из твоих собратьев установить возраст археологических объектов. А если ты вообще впервые слышишь об этом методе, я напишу для тебя шпаргалку.
Кейра как-то странно посмотрела на меня, и я понял, что она готовит мне подвох.
— А кто тебе сказал, что я жульничала?
— То есть?
— В тот день, когда мы впервые встретились в большой аудитории, может, я съела чистый листок? Тебе никогда не приходило в голову, что я специально расставила ловушку, чтобы привлечь твое внимание?
— Тебя могли выставить вон, и ты так рисковала, чтобы привлечь мое внимание? Думаешь, я тебе поверю?
— Ничем я не рисковала, я сдала этот экзамен накануне!
— Врушка!
— Я тебя еще раньше заметила, и ты мне понравился. А в тот день я пришла поддержать подругу, она-то и сдавала экзамен. Ее трясло от страха, и когда я ее пыталась успокоить, стоя в дверях аудитории, то заметила тебя: ты гордо расхаживал между рядами с неприступным видом безупречного препода, и куртка на тебе болталась, как на вешалке. Я вошла и уселась на свободное место в том ряду, за которым ты наблюдал, а что случилось дальше, ты знаешь…
— И ты все это проделала только для того, чтобы познакомиться со мной?
— Как лестно для твоего ego, не правда ли? — заметила Кейра, кокетливо погладив меня ножкой под столом.
Помню, я покраснел, как мальчишка, которого застали на месте преступления, когда он забрался на табурет и полез в шкаф за вареньем. Мне было не по себе, но не мог же я ей это показать!
— Так ты жульничала или нет?
— Не скажу! Возможны оба варианта, так что тебе выбирать. Или ты подвергаешь сомнению мою честность и видишь во мне бесстыдную соблазнительницу, или ты предпочитаешь версию со шпаргалкой, и я становлюсь в твоих глазах неисправимой лгуньей. У тебя есть время до конца вечера, чтобы решить, что ты выберешь, а пока расскажи мне об астрономическом датировании.
Изучая изменение положения Солнца с течением времени, сэр Норманн Локиер сумел установить возраст Стоунхенджа и его таинственных дольменов.
Проходят тысячелетия, и положение Солнца в зените меняется. Сегодня Солнце стоит в полдень на несколько градусов восточнее, чем в доисторические времена.
В Стоунхендже зенит отмечала главная линия всего сооружения, вдоль ее оси через равные промежутки стояли менгиры. Так что ученому оставалось только произвести точный математический расчет.
Вскоре я заметил, что Кейра перестала меня слушать, хотя изо всех сил изображала внимание.
— Ты опять надо мной издеваешься? Тебе это совсем не интересно, ведь так?
— Да нет же, наоборот! — запротестовала она. — Если я снова поеду в Стоунхендж, я взгляну на него другими глазами.
Ресторан закрывался, мы остались последними, и официант, гася светильники в глубине зала, всячески давал нам понять, что пора уходить. Мы целый час бродили по улицам Примроуз-Хилл, вспоминая самые лучшие моменты того далекого лета. Я предложил Кейре проводить ее до гостиницы, но, когда мы сели в такси, она сказала, что отвезет меня домой. «Без всякой задней мысли», — заявила она. По дороге она развлекалась тем, что пыталась угадать, как устроено мое жилище.
— Чувствуется мужская рука, даже слишком, — отметила она, осмотрев первый этаж. — Сразу видно, квартира холостяка, но довольно милая.
— Что тебе не нравится в моем доме?
— А где в этой ловушке для девушек находится спальня?
— На втором этаже.
— Я ведь так и говорила, — откликнулась Кейра, поднимаясь по лестнице.
Когда я вошел в комнату, она ждала меня в постели.
В тот вечер мы не занимались любовью. Все вроде бы шло к этому, но иногда случаются такие вечера, когда что-то оказывается сильнее желания. Например, боязнь быть неловкими, нежелание обнаружить свои чувства, страх перед завтрашним и всеми последующими днями.
Мы проговорили всю ночь. Прижавшись головами друг к другу, взявшись за руки, как два студента, которые никогда не постареют. Однако мы все же постарели: Кейра в конце концов уснула у меня под боком.
Еще не рассвело. Я услышал легкие шаги, почти неслышные, как у зверя. Открыл было глаза, но Кейра попросила меня этого не делать. Я почувствовал, что она смотрит на меня с порога комнаты, собираясь уходить.
— Ты не будешь мне звонить, ведь так?
— А мы не обменялись номерами телефона, одними только воспоминаниями. Может, так лучше? — прошептала она.
— Почему?
— Я опять уеду в Эфиопию, ты мечтаешь чилийских горах, а эти края слишком далеко друг от друга, тебе так не кажется?
— Пятнадцать лет назад мне следовало тебе поверить, а не злиться на тебя, ты была права, и у нас остались только светлые воспоминания.
— И в этот раз тоже пообещай не злиться на меня.
— Постараюсь изо всех сил. А если…
— Нет, ничего больше не говори, Эдриен, ночь была такая чудесная. Из того, что со мной вчера случилось, даже не знаю, что лучше: доставшаяся мне премия или встреча с тобой. А я и знать не хочу! Я тебе оставила записку на ночном столике, прочти ее, когда проснешься. Засыпай и постарайся не слышать стук двери, когда я выйду.
— Ты удивительно хороша сейчас.
— Дай мне уйти, Эдриен.
— Можешь пообещать мне кое-что?
— Все, что захочешь.
— Если наши пути снова пересекутся, обещай, что не станешь меня целовать.
— Обещаю, — произнесла она.
— Счастливого пути! Не стану врать, что запросто обойдусь без тебя.
— Ну и не говори. И тебе счастливого пути.
Я слышал скрип каждой ступеньки, когда она спускалась на первый этаж, скрежет петель, когда она закрывала за собой дверь, через приоткрытое окно до меня доносился звук ее шагов, когда она удалялась от моего дома. Гораздо позже я узнал, что она остановилась в нескольких метрах от него и села на низенькую каменную изгородь; что она ждала рассвета и десять раз хотела вскочить и повернуть обратно, что она уже пошла назад, туда, где я ворочался в постели, не имея сил заснуть, — но тут появилось такси.