— А не мог бы ты составить список того, что ты во мне любишь больше всего? — вновь заговорила Кейра.
— Конечно, но чуть позже.
— А когда?
— Когда настанет подходящий момент.
— А когда он настанет, этот подходящий момент?
— Когда я составлю список того, что я люблю в тебе больше всего.
Уже стало темнеть, и я почувствовал, что на меня наваливается усталость. Навигатор показывал, что до Сианя осталось никак не меньше ста пятидесяти километров. Мои веки отяжелели, и я боролся с желанием закрыть глаза. Кейру сморил сон: прислонившись головой к стеклу, она спала как младенец. На повороте машину слегка занесло. Еще миг — и я бы в буквальном смысле пустил под откос нашу жизнь, а жизнью своей пассажирки я очень дорожил и не хотел подвергать ее риску. Что бы мы ни искали, это вполне могло подождать еще одну ночь. Я остановился на краю узкой дороги, пересекающей нашу, заглушил мотор и мигом уснул.
Лондон
Темно-синий «ягуар» пересек Вестминстерский мост, обогнул площадь у Парламента, проехал вдоль здания Государственного казначейства и повернул к Сент-Джеймсскому парку.
Сэр Эштон устроился на скамейке у озера, где утолял жажду пеликан. К нему подошел молодой человек и сел рядом.
— Какие новости? — спросил сэр Эштон.
— Они провели одну ночь в Пекине и теперь находятся в ста пятидесяти километрах от Сианя, куда, судя по всему, они и направляются. Когда я выходил из офиса, их машина уже два часа не двигалась с места: наверное, они спят.
— Сейчас у нас пять часов, значит, у них десять вечера, так что это вполне возможно.
Вы узнали, что они собираются делать в Сиане?
— На данный момент нам это неизвестно. Они один или два раза упоминали о белой пирамиде.
— Тогда понятно, почему они отправились в эту провинцию. Только вряд ли они ее найдут.
— А о чем идет речь?
— О фантазии одного американского летчика. Наши спутники так и не обнаружили там эту пирамиду. Что еще вы можете мне сообщить?
— Китайцы потеряли два передатчика.
— То есть как потеряли?
— Передатчики перестали функционировать.
— Вы думаете, они их обнаружили?
— Это возможно, сэр, но наш человек в Китае полагает, что речь идет о технических неполадках. Надеюсь, завтра мы получим новую информацию.
— Вы возвращаетесь в контору?
— Совершенно верно, сэр.
— Отправьте Пекину сообщение от моего имени. Поблагодарите его и напомните, что необходимо соблюдать тишину. Он поймет. И еще: подготовьте все документы, чтобы я мог в любую минуту отправиться в Китай, если сочту это необходимым. Мы должны быть готовы.
— Мне отменить все ваши встречи на текущей неделе?
— Ни в коем случае!
Молодой человек попрощался с сэром Эштоном и удалился.
Позвонив своему дворецкому, сэр Эштон попросил собрать ему чемодан: положить туда вещи, которые могут понадобиться для двух-трехдневной поездки.
Провинция Шэньси
В стекло кто-то стучал. Я вздрогнул и проснулся: из темноты мне улыбался какой-то старик с узелком за плечом. Я опустил стекло. Старик прижал щеку к сложенным ладоням, и я понял, что он просит приютить его на ночь. Стоял страшный холод, странник весь дрожал, и я вдруг подумал об эфиопе, который пустил меня переночевать. Я открыл дверцу и сбросил наши вещи на пол. Человек благодарно кивнул и устроился на заднем сиденье машины. Он развязал узелок и предложил мне маленькие сухие лепешки, которые припас себе на ужин. Я взял одну лепешку, чтобы доставить ему удовольствие. Мы не могли поговорить, но обменялись взглядами, и этого было достаточно. Он протянул мне еще одну лепешку — для Кейры. Она крепко спала, и я положил угощение на приборную доску перед ней. Старик, судя по всему, очень обрадовался. Мы с ним сжевали наши лепешки, он вытянулся на сиденье и закрыл глаза. Я последовал его примеру.
Я проснулся раньше всех, едва только забрезжил рассвет. Кейра потянулась, и я жестом попросил ее не шуметь. Я указал ей на нашего гостя, который мирно почивал на заднем сиденье.
— Это кто? — шепотом спросила она.
— Не имею ни малейшего представления. Наверное, нищий, он оказался на дороге совсем один, а ночью было очень холодно.
— Ты правильно сделал, что пригласил его в комнату для гостей. А мы где?
— Нигде. Но точно знаю, что в ста пятидесяти километрах от Сианя.
— Хочу есть, — заявила Кейра.
Я показал ей на лепешку. Она схватила ее, понюхала, секунду поколебалась, потом мигом проглотила.
— Я все равно хочу есть, — пожаловалась она. — А еще хочу принять душ и как следует позавтракать.
— Сейчас еще слишком рано, но мы непременно найдем по дороге место, где сможем поесть.
Старик проснулся. Он расправил одежду и поздоровался с Кейрой, сложив ладони и наклонив голову. Она поприветствовала его точно так же.
— Ты идиот, это же буддийский монах, — объяснила она. — Наверное, он совершает паломничество.
Кейра попыталась поговорить с нашим гостем при помощи жестов. Потом повернулась ко мне, очень довольная, только я не мог взять в толк почему.
— Поехали, мы подвезем его.
— Ты хочешь сказать, что он сообщил тебе адрес, куда его везти, и ты сразу все поняла?
— Поезжай вверх вот по этой дороге и доверься мне.
Внедорожник кренился то в одну, то в другую сторону, мы поднимались к вершине холма. Вокруг было очень красиво, но Кейра, казалось, что-то высматривала вдалеке. На вершине дорога поворачивала и спускалась небольшому леску из сосен и лиственниц. Когда мы выехали из леса, дорога кончилась, старик жестом велел мне остановиться и выключить двигатель. Дальше нам предстояло идти пешком. В конце тропинки мы обнаружили ручей, и старик повел нас по берегу; мы прошли метров сто до брода и перебрались на другую сторону. Затем поднялись по склону следующего холма, и внезапно перед нашими глазами появилась крыша монастыря.
Нас встретили шесть монахов. Они склонились перед нашим проводником и пригласили нас следовать за ними.
Нас привели в просторный дом рядом с монастырем; внутри были комнаты с белыми стенами, без всякой мебели. Только несколько ковров прикрывали земляной пол. Нам принесли рис, чай и манту — что-то вроде клецек из пшеничной муки, варенных на пару.
Поставив перед нами еду, монахи удалились, оставив нас с Кейрой одних.
— Скажи, что мы здесь делаем? — спросил я ее.
— Мы же хотели позавтракать, разве нет?
— Я думал, мы поедим в ресторане, а не в монастыре, — шепнул ей я.