– Прошу!
Он подал ей руку и помог выйти. Они зашагали по тротуару вдоль моря. Шедший по другой стороне мужчина выгуливал на поводке роскошного золотистого ретривера. Мужчина так засмотрелся на Софию, что налетел на уличный фонарь и шлепнулся на асфальт. София хотела броситься ему на помощь, но Лукас ее удержал, сказав, что для этого у бедняги есть настоящая собака-спасатель.
Женщина-метрдотель захватила два меню и проводила их на террасу. Лукас усадил Софию на банкетку, лицом к морю, заказал игристое белое вино. Она отломила кусочек хлеба, чтобы бросить его чайке, сидевшей на перилах и не сводившей с нее глаз. Птица поймала хлеб на лету и взмыла в небо. Казалось, ей нужно всего несколько взмахов крыльев, чтобы оказаться по другую сторону залива.
В нескольких километрах, на другом берегу, по пристани прогуливался Джуэлс Ловко поддетый носком его башмака камешек семь раз подпрыгнул на воде, прежде чем кануть в глубину. Джуэлс поглубже засунул руки в карманы старых твидовых штанов и стал вглядываться в противоположный берег. Вид у него был не менее встревоженный, чем у моря, настроение и того хуже. От размышлений его отвлекла машина инспектора Пильгеса, устремившаяся от «Рыбацкой закусочной» в город с включенной на полную катушку сиреной. Очередная драка в Чайнатауне грозила перерасти в бунт, и к месту событий вызвали все патрули и экипажи. Джуэлс нахмурился, поворчал себе под нос и вернулся под арку. Там, усевшись на деревянный ящик, он погрузился в размышления: что-то не давало ему покоя. Газетный лист, принесенный ветром, оказался в лрке прямо перед ним Лист намок, и постепенно Джуэлс смог рассмотреть фотографию Лукаса на обратной стороне. По спине у него пробежал противный холодок.
* * *
Официантка поставила на столик горячую миску с клешнями крабов. Лукас наполнил тарелку Софии, покосился на матерчатые манишки, поданные вместе с мисочкой для споласкивания пальцев. София отказалась повязываться, он тоже.
– Не знаю, кому к лицу эти нагрудники… Вы не едите?
– Боюсь, что нет, – призналась София.
– Вы вегетарианка!
– Поедать живых тварей всегда казалось мне непорядочным.
– Ничего особенно, это в порядке вещей.
– Все-таки что-то здесь не так…
– Все обитатели земли едят друг друга, чтобы выжить.
– Пусть так, но крабы не сделали мне ничего дурного. Мне очень жаль. – И она вежливо отодвинула тарелку, вид которой, судя по всему, вызывал у нее тошноту.
– Вы ошибаетесь, это закон природы. Если бы пауки не питались насекомыми, то насекомые сами бы их пожрали.
– Вот именно: крабы – все равно, что большие пауки, лучше оставить их в покое!
Лукас обернулся и подозвал официантку, чтобы попросить десертное меню и в чрезвычайно вежливой манере сообщить, что с горячим они закончили.
– Я не должна мешать вам есть, – сказала София, краснея.
– Вы превратили меня в своего соратника по борьбе за права ракообразных!
Он развернул десертное меню и ткнул пальцем в красочное изображение шоколадного мусса.
– Вот этим мы навредим разве что самим себе. Лучше не считать калории: со счету собьетесь!
Софии не терпелось проверить, правильно ли она угадала в Лукасе ангела-контролера. Но он уклонился от ответа на вопрос, в чем заключаются его истинные обязанности. Хватало других, более интересных тем, которые ему хотелось с ней обсудить. Хотя бы такая: чем еще в жизни она занята, помимо соблюдения безопасности в торговом порту? Чему посвящает свое свободное время? София ответила, что «свободного времени» у нее нет: отработав в доках, она помогает различным ассоциациям, преподает слабовидящим, занимается престарелыми и детьми на больничной койке. Ей нравится их общество, между ними существует какое-то волшебное единство… Только дети и старики видят то, чего не замечает большинство людей: состояние «взрослости» – потерянное время! Для нее старческие морщины – это красивейшие письмена жизни, по которым дети учатся читать свои мечты. Лукас смотрел на нее в восхищении.
– Вы действительно все это делаете? -Да.
– Зачем?!
София не ответила. Лукас допил свой кофе и заказал еще, хотя ни на минуту не забывал о манерах. Вторую чашку он пил невыносимо медленно, пусть кофе успел совсем остыть, пусть на улице рке сгущались сумерки. Ему хотелось, чтобы этот разговор не кончался: только не сейчас! Он предложил Софии пройтись по берегу. Она поправила ворот свитера и поднялась. Спасибо ему за сладкое: она впервые попробовала шоколад и оценила его непередаваемый вкус Лукас решил, что она над ним издевается, и поделился с ней своим подозрением; впрочем, ее радостное выражение свидетельствовало, что она не шутит. Хрке того, его окончательно сбило с толку то, что он прочитал сейчас во взгляде Софии: не приходилось сомневаться, что она вообще никогда не говорит неправду! Впервые его посетило подозрение, и он замер с разинутым ртом.
– Не знаю, что я такого ляпнула, но пауков вокруг незаметно, так что вы сильно рискуете.
– Простите?
– Если так и останетесь с открытым ртом, то проглотите муху!
– Вам не холодно? – осведомился Лукас, резко выпрямляясь.
– Как будто нет, но лучше не стоять на месте.
Песчаный пляж был почти пуст. Огромная чайка бежала по воде, пытаясь взлететь, и взбивала лапами пену на гребнях волн. Наконец взлет состоялся, птица заложила медленный вираж и лениво удалилась в луче света, пронзающем облачный покров. Хлопки ее крыльев смешались с шумом прибоя. София подняла плечи, борясь с порывами ветра, швырявшимися песком. Лукас снял пиджак и галантно набросил его ей на плечи. Мокрый воздух хлестал ее по щекам. Она широко улыбалась, словно сопротивляясь из последних сил приступу беспричинного смеха
–• Что вас рассмешило? – спросил Лукас.
– Понятия не имею!
– Все равно смейтесь, это вам очень идет.
– Смех всем идет.
Начался мелкий дождик, пляж сразу покрылся несчетными мелкими кратерами.
– Смотрите! – крикнула она. – Прямо как на Луне, правда?
– Вроде того…
– Что это вы погрустнели?
– Мне бы хотелось, чтобы время остановилось. София опустила глаза и прибавила шаг.
Лукас забежал вперед и стал пятиться, чтобы оставаться с ней лицом к лицу. София старалась ступать в его следы в песке.
– Я не знаю, как говорить такие вещи, – признался он с видом ребенка.
– Тогда ничего не говорите.
Ветер трепал Софии волосы, они задевали ему лицо. Она отбросила их назад. Тонкая прядь зацепилась за ее длинные ресницы.
– Можно? – Он протянул руку.
– Странно, что это вы вдруг заробели?