Лукас разинул рот, словно в атмосфере стало недостаточно кислорода.
– Та, кого послали против вас, – объяснил Блез. – Вы наш демон, она их ангел, элитный агент!
Блез наклонился к Лукасу, тот отпрянул.
– Не досадуйте вы так, старина! Такая уж у меня работа – все знать. Я счел своим долгом вас поздравить. Искушение ангела – это для нашего лагеря не просто победа, а настоящий триумф! Это ведь и происходит, не правда ли?
В последнем вопросе Блеза Лукас расслышал неуверенность.
– Вы сами сказали, что ваша работа – все знать, – проговорил Лукас с иронией пополам с яростью.
И он вышел из-за стола. Когда он шагал по залу, до него донесся голос Блеза:
– Еще я явился подсказать вам включить мобильник. Вас ищут! Человек, с которым вы недавно провели переговоры, очень хочет сегодня же вечером заключить с вами договор.
Лукаса увез лифт. Блез, соблазненный недоеденным десертом, сел и жадно окунул в шоколад потный палец.
* * *
Машина Софии мчалась по авеню Ван Несс. Все светофоры у нее на пути послушно переключались на «зеленый». Она включила радио и поймала станцию, транслирующую рок. Ее пальцы на руле стали вместе с ударными отбивать ритм, она стучала все сильнее, пока не сделала себе больно. Свернув в Пасифик Хейтс, она резко затормозила перед домиком, где нашла приют.
В окнах первого этажа не было света. София стала подниматься по лестнице, но добралась только до третьей ступеньки, когда дверь мисс Шеридан приоткрылась. Луч света, проникший с лестницы в темное обиталище Рен, показался Софии указующим перстом.
– Я тебя предупреждала!
– Спокойной ночи, Рен.
– Лучше посиди со мной, «спокойной ночи» скажешь, когда отправишься спать. Хотя, судя по твоему лицу, ночь предстоит бессонная.
София подошла к ее креслу, опустилась на ковер, положила голову на подлокотник. Рен погладила ее волосы и промолвила:
– Надеюсь, у тебя есть вопрос? Потому что у меня уже готов ответ!
– Не могу выразить, что я чувствую…
София встала, подошла к окну и отогнула занавеску. «Форд» мирно спал на улице.
– Мне претит бестактность. На нет и суда нет. В моем возрасте будущее сжимается на глазах, при моей дальнозоркости поневоле забеспокоишься. Каждый день я гляжу вперед с ужасным ощущением, что дорога оборвется у самых носков моих туфель.
– Почему вы это говорите, Рен?
– Потому что я знаю, как ты благородна и застенчива. Для женщины моего возраста радости и печали любимых людей подобны километрам, отнятым у надвигающейся ночи. Ваши надежды, ваши желания напоминают нам, что и после нас путь продолжится, что содеянное нами в жизни наделено смыслом, пусть ничтожным, это оправдывает наше существование. А теперь ты мне расскажешь, что тебя гнетет.
– Я не знаю!
– То, что ты чувствуешь, зовется тоской.
– Я столько всего вам рассказала бы, если бы могла.
– Не волнуйся, я сама догадываюсь… – Рен ласково приподняла Софии подбородок кончиком пальца. – Не прячь от меня свою улыбку! Достаточно крохотного зернышка надежды, чтобы засеять целое поле счастья. Нужно только немного терпения, чтобы оно сумело прорасти.
– Вы кого-нибудь любили, Рен?
– Видишь все эти старые фотографии в альбомах? Так вот, от них нет никакого проку! Большинство запечатленных на них людей уже давно умерли, но для меня они сохраняют важность. Знаешь, почему? Потому что все эти фотографии я сделала сама! Знала бы ты, до чего сильно мне хочется, чтобы ноги снова, хотя бы разок, перенесли меня туда! Пользуйся случаем, София! Беги, не теряй времени! Наши понедельники порой изнурительны, наши воскресенья бывают унылы, но как добр Господь, дарующий нам неделю за неделей!
Рен раскрыла ладонь, взяла Софию за указательный палец и провела им по своей линии жизни.
– Знаешь, кто такой Башер? – София молчала. Голос Рен стал еще ласковее. – Это тот, кого для тебя предназначил Бог, твоя вторая половинка, твоя настоящая любовь. Все свои способности надо направить на то, чтобы его найти и, главное, распознать.
София молча смотрела на Рен. Потом она встала, нежно поцеловала ее в лоб и пожелала спокойной ночи. Прежде чем выйти, она задала последний вопрос
– Среди ваших альбомов есть один, который мне очень хотелось бы посмотреть…
– Какой? Ты все их пересмотрела по десятку раз!
– Ваш собственный, Рен.
Дверь за ней беззвучно затворилась.
Она уже поднялась наверх, но вдруг передумала, бесшумно спустилась, вышла и разбудила старый «Форд». Город был почти пуст. Она поехала вниз по Калифорния-Стрит. Красный сигнал светофора заставил ее остановиться перед входом в здание, где она ужинала. Служащий стоянки дружески помахал ей рукой, она перевела взгляд на никогда не спящий Чайнатаун слева от нее. Еще через несколько кварталов она поставила машину у тротуара, пешком пересекла улицу, нажала ладонью на панель в восточной стене башни-пирамиды и оказалась в холле.
Поприветствовав Петра, она села в лифт и поехала на верхний этаж. Когда двери открылись, она сказала, что хочет видеть Михаила. Секретарь ответила, что очень сожалеет, но восточный день уже начался, и ее крестный-наставник трудится на другом конце света.
София неуверенно спросила, может ли она побывать у Господина.
– В принципе, да, хотя это может оказаться нелегко. – Секретарь не выдержала и, видя недоумение
Софии, объяснила: – Вам я могу об этом рассказать! У Господина есть свой конек, хобби, если хотите: ракеты! Он с ума от них сходит. От мысли, что люди запускают их в небеса, Он хохочет до упаду. Никогда не пропускает запуски: запирается в кабинете, включает все экраны – и никто не может к Нему обратиться. Не скрою, с тех пор, как этим занялись еще и китайцы, положение стало гораздо серьезнее.
– Сейчас как раз запуск? – невозмутимо спросила София.
– Если не возникнет технических проблем, взлет должен состояться через тридцать семь минут двадцать четыре секунды. Может, хотите, чтобы я что-то передала Господину? Это важно?
– Нет, не надо Его беспокоить. Просто хотела задать один вопрос… Ничего, я зайду позже.
– Где вас искать? Когда я готовлю для Него незаконченные записки, то имею право добавить в уголке собственное мнение.
– Наверное, прогуляюсь в порту. Спокойной западной ночи или доброго восточного дня, не знаю, что для вас предпочтительнее!
София покинула башню. Под моросящим дождем она не спеша дошла до машины, села за руль и поехала к пристани № 80, в другое место города, служившее ей убежищем.
Ей требовался свежий воздух, необходимо было оказаться среди деревьев. Поэтому она сменила направление, въехала в парк «Золотые ворота» по аллее Мартина Лютера Кинга и остановилась у центрального озера. Фонари, окруженные световыми нимбами, не позволяли разглядеть в небе звезды.