— Я знаю, что такое «Цеччи», Лоренцо!
— Зато ты не знаешь никого из тех, кто там работает, а я знаю их всех.
Они покинули пьяцца делла Република. Такси высадило их у дома 19 на виа делла Студио. Аоренцо назвал себя, пленительная брюнетка по имени Грациэлла встретила его с распростёртыми объятиями. Лоренцо шепнул ей на ухо пару слов, она пропела на это «si». Подмигнув Лоренцо, она повела обоих друзей в глубь магазина. Там их ждала ведущая вверх древняя лестница, застонавшая под их шагами. Грациэлла извлекла внушительный ключ, с лязгом отперла дверь и пригласила гостей на огромный чердак, куда не проникало ни лучика света. В стропила упирались бесконечные этажи полок с пыльными гроссбухами. Повернувшись к Джонатану, Грациэлла спросила почти без акцента:
— В каком году здесь побывал ваш художник?
— Между 1862 и 1865 годами.
— Тогда идите за мной, конторские книги того периода хранятся чуть дальше.
Найдя нужную этажерку, она медленно провела по ней пальцем и остановилась перед пятью потрескавшимися корешками.
Она положила тяжёлые тома на стол. Здесь фигурировали все заказы, выполнявшиеся фирмой «Цеччи» в течение четырех веков.
— Раньше чистые пигменты и масляные краски готовили прямо здесь, — начала объяснять Грациэлла. — На этих полках рылись величайшие живописцы. Теперь это — архив флорентийского музея. Между прочим, чтобы здесь находиться, вам полагается получить разрешение директора музея. Если отец меня увидит, мне несдобровать. Но вы — друг Лоренцо, так что чувствуйте себя как дома. Я помогу вам в ваших поисках.
Джонатан, Лоренцо и Грациэлла принялись листать старинные бухгалтерские книги. Просматривая рукописные страницы, Джонатан представлял себе Владимира, расхаживавшего здесь в ожидании исполнения его заказов. Рацкин говорил, что ответственность художника не исчерпывается эстетическим и техническим совершенством его творения, необходимо ещё уметь защитить его от действия времени. Ещё учительствуя в России, он часто сожалел об ущербе, причиняемом неудачной реставрацией полотнам его любимых мастеров. Джонатан знал нескольких парижских реставраторов, которые охотно присоединились бы к точке зрения живописца.
Лестница заскрипела, и вся троица испуганно замерла: на чердак поднимался кто-то ещё. Грациэлла постаралась расставить гроссбухи на полке в прежнем порядке. В двери повернулась ручка, Грациэлла едва успела напустить на себя невинный вид — и на чердаке появился её насупленный папаша.
Разглаживая бороду, Джованни набросился на Лоренцо:
— Что ты тут забыл? Мы не договаривались о встрече.
— Джованни, видеть тебя — неизменное удовольствие! — вскричал Лоренцо, бросаясь к нему.
Когда отцу Грациэллы представили Джонатана, он смягчился: оказалось, что его дочь проводит время не наедине с Лоренцо.
— Не сердись на дочь. Это я попросил её показать одному из моих лучших друзей это единственное во Флоренции место. Он из Америки, из Бостона. Знакомься: Джонатан Гарднер. Мы с ним дружим ещё с Парижа, со студенческой скамьи, вместе учились. Он — один из величайших на свете экспертов.
Преувеличение — не главная национальная болезнь. Постарайся обойтись без него, Лоренцо! — сказал отец Грациэллы.
— Папа! — взмолилась дочь.
Джованни смерил Джонатана взглядом, опять запустил пальцы в бороду, приподнял правую бровь. Джонатан увидел его протянутую руку.
— Добро пожаловать! Раз вы — друг Лоренцо, значит, будете и моим другом. А теперь спускайтесь, лучше продолжить беседу внизу. Жители этого чердака побаиваются сквозняков. Идёмте, я вас провожу.
Старик привёл их в огромную кухню. Там колдовала у печи женщина в бигуди и платке. Она сняла фартук, обернулась и поздоровалась за руку с гостями дочери. Глядя на неё, Джонатан поймал себя на том, что уже скучает по Кларе.
Через час, покидая вместе с Джонатаном дом Джованни, Лоренцо спросил:
— Ты ещё не уезжаешь?
— Нет, я хочу дождаться результатов поисков, которые я доверил твоей подруге.
— Грациэлла не подведёт, можешь на неё положиться.
— Только бы ей не помешал папаша.
— Не волнуйся, я его хорошо знаю, он только напускает на себя строгость, но перед дочерью тает, как снег на солнцепёке.
— Ты меня очень обяжешь, Лоренцо.
— Приглашаю тебя к себе домой на ужин. Лючиана будет рада снова тебя увидеть, а мы продолжим разговор о твоих делах.
Лоренцо довёз Джонатана до отеля и поехал в Академию искусств, где руководил научным отделом. Джонатан с радостью отправился бы в Уффици, но по понедельникам галерея не работала. Пришлось запастись терпением и, перейдя понте Век-кио, отправиться на пьяцца Питти. Купив билет, он зашёл в сады Боболи.
Преодолев внутренний двор, он поднялся по лестнице на террасу, отделённую от дворца фонтаном Карсиофо. Оттуда ему открылся захватывающий вид на Флоренцию. Вдали высились купол и колокольня собора, море крыш расплескалось во все стороны, сколько хватало взгляда. Он вспомнил картину Камиля Коро, написанную в 1840 году и выставленную в Лувре. В парке он задержался у амфитеатра XV века с римским бассейном и египетским обелиском. Потом он поднялся на вершину холма. Аллея справа вела наверх, к круглой площади. Джонатан сел у подножия дерева, чтобы передохнуть, пользуясь флорентийской свежестью. На соседней каменной лавочке сидела и держалась за руки влюблённая пара, молча любуясь величием творений искусства вокруг. В садах Боболи царят вековые тишина и покой. Джонатан не мог не позавидовать влюблённым. Не желая за ними подсматривать, он направился к Виоттолоне.
Длинная кипарисовая аллея вела круто вниз, к пьяццале делль Изолотто с её круглым фонтаном, украшенным скульптурами. В центре фонтана красовался островок с апельсиновыми и лимонными деревьями. Джонатан подошёл к фонтану «Океан». Среди мифических персонажей в неподвижной воде отразилось вдруг лицо Владимира, словно он неслышно подошёл к Джонатану сзади. Джонатан оглянулся, и ему показалось, что старый художник прячется за деревом. Он беспечно прогуливался среди творений прошлого, насыщавших это место своими неуловимыми ароматами. Джонатан заворожено последовал за ним к фонтану Нептуна. Владимир остановился перед фигурой «Изобилие», потом подошёл к Джонатану и, прижимая палец к губам, посоветовал помалкивать. Покровительственно взяв Джонатана за плечо, он повлёк его за собой.
Так, шагая бок о бок, они спустились к форту Бельведер. По широкому спуску справа от дворца они дошли до гротов. «Здесь потрудился Буонтален-ти. Гроты украшены водоёмами, сталактитами, резным камнем, картинами, — зашептал художник на ухо своему спутнику. — Гляди, какая красота!»
Прощальный взмах руки — и призрак художника испарился. Джонатан встал со скамьи. Оказалось, что его сморил сон. На выходе из парка, у маленького фонтана Бахуса, он помахал гномику, оседлавшему черепаху.
* * *