При всём своём ошеломлении Питер решил, что это одновременно верный способ подтвердить подлинность картины. Если художник воспользовался своей собственной кровью, то достаточно будет сравнить анализы ДНК. Но воодушевление оказалось недолгим: он вспомнил, что тело Владимира давно обратилось в прах и что материал для сравнения отсутствует.
— А второе важное открытие? — торопливо спросил он.
— Это ещё более странно: присутствие реальгара, бесполезного красителя, который Владимиру не стоило бы использовать.
— Почему? — удивлённо спросил Питер.
— Потому что для сгущения красного цвета он не нужен и вдобавок содержит чрезвычайно токсичный процент сернистого мышьяка.
Питер вспомнил чесночный запах, который почувствовал, впервые просунув голову в дыру в стене, — отличительный признак этого яда.
— Реальгар принадлежит к тому же семейству, что крысиная отрава, сознательно дышать им может только самоубийца.
— Ты можешь прислать мне в Бостон копию этого доклада?
— Непременно, как только приду завтра на работу. Но при одном условии.
— Проси, чего хочешь!
— Никогда больше мне не звони. — И Сильви Леруа прервала связь.
Из-за холмов выкатилась луна.
— Нынче полнолуние, — сказал Питер, глядя в небо.
Клара выглядела такой печальной, что он положил руку ей на плечо.
— Мы найдём выход, Клара.
— По-моему, нам надо все остановить, — проговорила она задумчиво. — Лучше я отсижу, сколько положено, в тюрьме, а потом найду его.
— Вы так сильно его любите? — спросил Питер.
— Да, и даже сильнее. Мне страшно! — добавила она, вставая. — Я пойду, у меня слишком тяжело на душе.
Он проводил её до кухонной двери и вернулся за столик, чтобы сполна насладиться прелестью этого вечера. На Гринвичском меридиане близилась полночь, в окне Клары погас свет, Питер тоже стал наконец подниматься к себе, чтобы собрать вещи. Но на лестнице он развернулся и направился в кабинет. Вскоре он уже был на чердаке. Сев на старый стул, он осторожно поставил «Молодую женщину в красном платье» на мольберт Владимира Рацкина.
Вот ты и на своём месте, •— пробормотал Питер в ночной тиши.
— Славный подарок Владимиру в день годовщины его смерти… — раздался у него за спиной шёпот Клары.
— Я не слышал, как вы вошли, — сказал он, не оборачиваясь.
— Я знала, что вы придёте сюда.
Луна вскарабкалась на небо, в слуховое окошко проникли её лучи. Каморка наполнилась синевато-серебряным светом, казалось, его впитывает лак на холсте. Понемногу на глазах у ошеломлённых Питера и Клары под длинными волосами женщины в красном стало проявляться лицо. Круглый диск луны продолжал восхождение, и чем выше он взбирался, тем сильнее освещали картину лунные лучи. В полночь, когда луна достигла зенита, в углу полотна появилась подпись Владимира Рацкина. Питер вскочил со стула и обнял Клару.
— Глядите! — сказала она, указывая пальцем на полотно.
Женское лицо на нём приобретало отчётливость: сначала появились глаза, потом нос, щеки, наконец нежный рот. Питер, затаив дыхание, переводил взгляд с Клары на «Женщину в красном» и обратно. Невероятное сходство! Сто тридцать лет назад Владимир закончил прекраснейшее творение своей жизни и на рассвете угас, сидя вот на этом самом стуле…
Луна уже начала движение вниз, и чем меньше света падало на лак, тем труднее становилось разглядеть лицо и подпись. Клара и Питер разошлись, проведя немалую часть ночи в каморке живописца, перед его шедевром. При первых лучах зари они снова встретились. Уложив в багажник машины вещи и картину, Питер предпринял новую неудачную попытку дозвониться до Джонатана.
— Ничего не поделаешь, спит как убитый!
— Попробуем ещё раз в Лондоне, потом в аэропорту.
— Если надо, я позвоню ему и после взлёта! — заверил Клару Питер.
В 9 часов они уже стояли перед галереей. Прежде чем открыть решётку, Клара оглянулась на кафе на другой стороне улицы, в витрине которого весело отражалось солнце. Чуть позже рабочие закончили подготовку «Молодой женщины в красном платье» к транспортировке.
В полдень фургон компании «Делахей» покинул Альбермарл-стрит, сопровождаемый полицейской машиной без опознавательной символики. Клара сидела в кабине водителя, Питер — сзади, при картине.
— Мобильник здесь не берет, — предупредил сопровождающий Питера, когда тот достал телефон. — Стенки бронированные и огнеупорные.
— Тогда позвольте мне выйти на следующем светофоре, мне непременно нужно дозвониться.
— Это вряд ли, сэр, — с улыбкой ответил ему бригадир.
Их доставили на лётное поле, прямо под крыло «Боинга-747». Питер подписал четыре документа, по которым он превращался вплоть до продажи картин в их официального опекуна и с этой мину ты брал на себя полную ответственность за их сохранность. Клара и он зашагали к служебному трапу, ведущему внутрь фюзеляжа. Питер задрал голову и посмотрел на пассажиров, ждавших посадки за стеклом терминала.
— Это все равно что путешествовать с младенцами!
— Позвоним Джонатану уже в Бостоне, — решила Клара.
— Нет, лучше прямо оттуда, — сказал Питер, указывая в небо.
И они побежали вверх по ступенькам трапа.
Джонатан мало спал. Выходя из душа, он услышал шаги Анны, поднимающейся в мастерскую. Он надел халат и спустился в кухню. При первом же звонке телефона он сорвал со стены трубку и узнал голос Питера.
— Ты где? — спросил Джонатан. — Я уже два дня тебя ищу.
— Мир и впрямь вывернулся наизнанку! Я парю в десяти тысячах метрах над Атлантическим океаном.
— Уже вылетел на свой необитаемый остров?
— Ещё нет, старик. Я все тебе объясню. У меня для тебя отличная новость. Но сначала я передам кое-кому трубку…
И Питер отдал телефон Кларе. Услышав её голос, Джонатан со всей силы прижал трубку к уху.
— Джонатан, доказательство найдено! Я расскажу тебе все подробности, когда мы прилетим, это почти невероятно! Мы приземляемся в Логане в 17 часов.
— Жду вас в аэропорту, — сказал Джонатан, мигом забывший об усталости.
— Я бы предпочла сразу тебя увидеть, но немедленно по прибытии мы поступим в распоряжение службы безопасности. Нам придётся сопровождать картины до самого хранилища «Кристиз». Я заказала номер в отеле «Фор сизонз». Жду тебя в холле в восемь вечера.
— Обещаю устроить тебя прогулку по набережным старого порта. Увидишь, какой замечательный там вид вечером…
Клара отвернулась к иллюминатору.
— Я соскучилась по тебе, Джонатан.
Она отдала трубку Питеру, и тот, попрощавшись с другом, убрал её под подлокотник своего кресла.