Элбрайн обошел хижину и достал из мешка кинжал. Дверь неплотно прилегала к дверному проему; оставалась щель, достаточно широкая, чтобы просунуть сквозь нее кинжал. Быстрым, точным движением Элбрайн приподнял дверную щеколду и ударом ноги распахнул дверь.
Мужчины вскочили, проливая пиво; тот, что с мечом, невольно вскрикнул, когда от неловкого движения рукоятка впилась ему в бедро. Элбрайн невозмутимо стоял в двери; Крыло Сокола в его руке — сейчас оперенный наконечник с тетивой были сняты — напоминал посох и на вид не таил в себе никакой угрозы.
— Чё те надо? — спросил один из мужчин, крепкий, с жестким, грубым лицом, на котором, казалось, шрамов было больше, чем волос в бороде.
Если не брать в расчет шрамы, неухоженную бороду и выражение крайней жесткости или, может быть, даже жестокости на его лице, человек этот очень походил на Тола Юджаника. Тела их точно были отлиты по одной и той же форме. Он выставил перед собой тяжелый топор, и не вызывало сомнений, как именно он собирается использовать его — если, конечно, не получит надлежащего отпора. Тот, что с мечом, высокий, тощий и без единого волоса на голове, выглядывал из-за плеча своего товарища, удивленно разинув рот. Третий негодяй шмыгнул в дальний угол и стоял там, нервно потирая руки.
— Я хочу поговорить с вами об одном не совсем обычном медведе, — холодно ответил Элбрайн.
— Каком-таком медведе? — спросил первый мужчина. — Мы охотимся на них, заготовляем шкуры. А что, нельзя?
— О медведе, обезумевшем от яда, которым были пропитаны дротики. О медведе, который разломал хижину в Дундалисе и едва не убил целую семью.
— А мы тут при чем? — сердито спросил мужчина.
— Точно такой яд у вас тут стоит. Немногие умеют его варить.
— Это ничего не доказывает, — резко возразил мужчина. — А теперь выметайся отсюда, а не то узнаешь, остро ли наточен мой топор!
— Не все так просто, — ответил Элбрайн. — Вы должны возместить убытки — жителям деревни и мне. Я немало потрудился, гоняясь за этим медведем.
— Возмес… Чего? — удивленно спросил лысый.
— Заплатить, — уточнил Элбрайн.
Краем глаза он заметил, как стоящий в углу мужчина метнул в него один из своих кинжалов, и молниеносным ударом левой ноги отбил его. Кинжал отлетел в сторону и вошел глубоко в стену. В то же мгновенье пошел вверх топор кряжистого мужчины, но Элбрайн отскочил и тут же сам перешел в наступление. Опустился на одно колено, перехватил лук и наотмашь ударил владельца топора по бедрам. Не давая ему опомниться, выставил лук острым концом вперед и с силой несколько раз ткнул его в грудь.
Тот упал. Элбрайн вскочил, схватил Крыло Сокола обеими руками и повел им в горизонтальной плоскости, отразив удар меча худого мужчины. Резко двинул его согнутым коленом в живот и, когда тот сложился пополам, луком подцепил его под мышку и со всей силой дернул на себя. Тот взлетел в воздух и тяжело рухнул на спину, ударившись затылком.
Элбрайн тут же развернулся, догадываясь, что сейчас произойдет. И действительно, в его сторону уже летел второй кинжал. Он отбил его луком и даже успел поймать на лету.
И вот он уже стоит перед ними, с луком в одной руке и кинжалом в другой. Увидев, как оборачивается дело, его третий противник побледнел и бросил на пол два кинжала, которые держал в руках.
Ярость, клокотавшая в душе Элбрайна, науськивала его швырнуть кинжал прямо в грудь негодяя; ярость, разгоравшаяся при воспоминании о том, как эта мерзкая троица обошлась с медведем, и, наверно, не с одним.
Однако он сдержал себя, и кинжал вонзился в стену рядом с головой худого мужчины. Не отрывая испуганного взгляда от Элбрайна, тот сполз по стене и бесформенной грудой застыл на полу.
Юноша оглянулся. Двое других уже успели подняться, тоже побросав свое оружие.
— Как вас зовут? — спросил он. Они, как бы в недоумении, посмотрели друг на друга. — Я хочу знать ваши имена!
— Паулсон, — ответил кряжистый мужчина. — Это Крис, а это Бурундук, — он ткнул пальцем сначала в лысого, потом в того, что сидел в углу.
— Бурундук? — переспросил Элбрайн.
— Очень быстро бегает, — объяснил Паулсон.
Элбрайн покачал головой.
— Слушайте меня, Паулсон, Крис и Бурундук. Отныне я не спущу с вас глаз в этом лесу. Еще одна жестокая выходка вроде той, что вы учинили с медведем, — и я обещаю вам: так легко, как сегодня, вы не отделаетесь. И за вашими капканами я тоже буду приглядывать — не смейте ставить капканов с металлическими захватами… — Паулсон что-то жалобно захныкал, но под взглядом Элбрайна тут же заткнулся. — Одним словом, никаких капканов и ловушек, причиняющих страдания жертве.
— А как же мы деньги-то заработаем? — еле слышно спросил Бурундук.
— Есть и другие способы, не такие жестокие, — ответил Элбрайн. — В надежде, что вы найдете их, я не требую от вас возмещения убытков… на этот раз. — Он перевел суровый взгляд с одного на другого и третьего, чтобы у них не осталось никаких сомнений. — Это не пустые угрозы.
— Кто ты такой? — осмелился спросить Паулсон.
— Я — Полуночник, — ответил Элбрайн. Крис захихикал, но Паулсон бросил на него сердитый взгляд и поднял руку, призывая к молчанию. — Советую запомнить это имя.
Элбрайн круто развернулся и направился к двери, безо всякой опаски повернувшись спиной к ошеломленной троице.
У них даже и в мыслях не было нападать на него.
Обойдя хижину, Элбрайн вылил из котла яд. Уходя, прихватил с собой капканы с острыми железными зубьями и мощными пружинами.
Следующую остановку он сделал уже в Дундалисе, в таверне. Когда Элбрайн вошел, там сидела шумная компания, человек десять мужчин и женщин. Он направился прямо к стойке и кивнул Белстеру О’Комели, единственному человеку, с которым в этой местности у него завязались не сказать чтобы дружеские, но по крайней мере не враждебные отношения.
— Просто воды, — попросил он, как обычно.
Тот, предугадывая его просьбу, тут же подвинул к нему полный стакан.
— Узнал что-нибудь об этом медведе? — спросил хозяин таверны.
— Медведь мертв, — угрюмо ответил Элбрайн, зашагал в дальний конец комнаты и сел за угловой столик, прислонившись спиной к стене.
Тут же некоторые клиенты отодвинули свои стулья подальше, а одна женщина даже развернулась к нему спиной.
Элбрайн надвинул на лицо треуголку и улыбнулся. Он, собственно говоря, ничего другого и не ожидал. Слишком заметно он отличался от этих людей; строго говоря, он заметно отличался вообще от всех людей, кроме тех немногих, кто провел не один год в эльфийской долине. Элбрайн скучал по своим друзьям оттуда — Джуравилю и Тантан; да, даже по Тантан. В Кер’алфар он чувствовал себя не на своем месте, это правда; но во многих отношениях он чувствовал себя не на своем месте и здесь, среди людей, внешне так похожих на него, но воспринимающих мир совершенно иначе.