Откуда-то сзади вылетела небольшая стрела и ударила одного из гоблинов в глаз. Коннор даже не успел обернуться, чтобы узнать, кто же этот стрелок, как рядом с ним появился всадник на могучем жеребце. От меча в руке всадника исходило магическое сияние.
Гоблины заметались, отчаянно вопя: «Полуночник!» и «Нам конец!» Им было все равно, куда бежать, только бы скрыться от двоих воинов с их разящими без промаха мечами.
Через считанные минуты сражение окончилось. Раненых оказалось мало, и всего один или два человека пострадали серьезно. Их быстро унесли под полог сосен.
Коннор направился к своему коню, внимательно оглядел его ноги и с глубоким облегчением вздохнул, убедившись, что Грейстоун не пострадал.
— Кто ты? — спросил Коннора подъехавший на черном жеребце человек. В голосе его не звучало ни угроз, ни подозрительности.
Коннор увидел, что окружен воинами, смотревшими на него с явным любопытством.
— Прости нас, но в здешних пустынных местах нам нечасто встречаются союзники, — спокойно добавил Элбрайн.
— Я тоже не отсюда. Я — ваш друг из Палмариса, — ответил Коннор. — Приехал поохотиться на гоблинов.
— Один?
— Путешествие в одиночку имеет свои преимущества.
— Что ж, тогда рады от всей души приветствовать тебя, — сказал Элбрайн, спрыгивая с Дара и становясь рядом с Коннором.
Он крепко пожал руку молодого аристократа.
— У нас найдется еда и питье, но долго задерживаться здесь мы не будем. Наш путь лежит в Палмарис, и мы рассчитываем уже ночью отправиться в путь.
— Вам решать, — довольно сухо ответил Коннор, глядя на валяющихся мертвых гоблинов.
— Добро пожаловать в наш лагерь, — сказал Элбрайн. — Почтем за честь разделить трапезу с человеком, оказавшим нам такую услугу.
— Признаться честно, в этом бою толку от меня было мало, — признался Коннор. — Никакого сравнения с тем, кого называют Полуночником, — с улыбкой добавил он.
Элбрайн в ответ тоже улыбнулся и повел Коннора за собой. Дойдя до убитого предводителя гоблинов, он наклонился и отбросил в сторону покореженный и пробитый шлем.
— Далеко ли до города? — спросил другой боец, невысокий и довольно тщедушный парень.
— Три дня пути, — ответил Коннор. — Четыре, если среди вас есть те, из-за кого приходится двигаться медленнее.
— Значит, четыре, — сказал парень.
Коннор вовремя перевел взгляд с этого парня на Элбрайна, поскольку тот извлекал из размозженной головы гоблина какой-то самоцвет.
— Так это ты владеешь силами магических камней? — спросил он.
— Нет, не я, — ответил Элбрайн. — Я умею пользоваться силой лишь нескольких камней, да и то совсем немного. Я не иду ни в какое сравнение с…
— Женщиной? — почти шепотом перебил его Коннор.
Элбрайн повернулся и встал во весь рост, глядя прямо на Коннора. Молодой аристократ понял, что его вопрос затронул какую-то чувствительную струну и Элбрайн наверняка уловил в нем угрозу. При всем своем нетерпении у Коннора хватило разума не расспрашивать дальше. В глазах церкви эти люди, по крайней мере женщина, владевшая силой камней, являлись преступниками. Скорее всего, они об этом знали и с немалым подозрением относились ко всякому, кто задавал слишком много опасных вопросов.
— Просто я слышал песню, которую пела женщина, — продолжал Коннор, скрывая свое истинное намерение. — Мне доводилось видеть магические действия, но таких удивительных, как сегодня, я еще не видел.
Элбрайн не ответил, однако его взгляд несколько смягчился. Он огляделся по сторонам, желая убедиться, что его воины прекратили страдания всех раненых гоблинов. Затем распорядился, чтобы взяли все ценное и нужное, что обнаружат у мертвых врагов.
— Пойдем, — сказал он незнакомцу. — Нужно подготовить людей к дальнейшему переходу.
Он повел Коннора, вслед за которым шел и Роджер, в лес — туда, где подлесок был не таким густым. Там горело несколько костров, чтобы не собираться в путь впотьмах, и возле одного из них Коннор увидел ее.
Джилли исцеляла раненых. Его Джилли, столь же прекрасная… нет, даже более прекрасная, чем когда-то была в Палмарисе. Теперь ее светлые волосы ниспадали до самых плеч. Даже при тусклом пламени костра ее глаза сияли глубокой синевой.
Тонкое лицо Коннора побледнело, и он, не обращая внимания на Элбрайна, словно во сне побрел к ней.
Элбрайн тут же подскочил к нему и схватил за руку.
— Ты ранен? — спросил он.
— Я знаю ее, — выдохнул Коннор. — Я знаю ее.
— Пони?
— Джилли.
Элбрайн вновь удержал его на месте, на этот раз крепче, чем прежде. Он развернул Коннора лицом к себе и пристально, в упор, поглядел на него. Элбрайн знал про недолгий брак Пони с каким-то палмарисским аристократом, а также про ужасные последствия этого брака.
— Как тебя зовут, господин? — требовательно спросил он.
Незнакомец распрямился и громко произнес:
— Коннор Билдеборох из Чейзвинд Мэнор.
Элбрайн не знал, как ему себя вести. Он хотел ударить этого человека по лицу и сбить с ног… Но за что? За то, что тот когда-то причинил зло Пони? Нет, причина не в этом. Признаваться было трудно, даже себе самому: он хотел ударить Коннора из ревности, только потому, что когда-то этот человек завладел сердцем Пони. Возможно, она не любила Коннора так, как сейчас любит его, Элбрайна. Они ведь даже не были близки. И все равно, когда-то она дарила Коннору Билдебороху свою нежность и даже согласилась выйти за него замуж!
Элбрайн ненадолго прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Понравится ли Пони, если он сейчас отколошматит Коннора? А что будет с нею при встрече с этим человеком?
— Лучше обождать, пока она не закончит помогать раненым, — спокойно объяснил Элбрайн.
— Я должен увидеть ее и поговорить с ней, — стуча зубами, произнес Коннор.
— И помешать тем, кто получил раны в бою с гоблинами и кому она сейчас помогает, — твердо ответил Элбрайн. — Ты лишь отвлечешь ее внимание, досточтимый Билдеборох, а работа с камнями требует абсолютной сосредоточенности.
Коннор вновь глянул в сторону Пони и даже сделал шаг в ее сторону, однако Элбрайн ухватил его и потащил назад с такой силой, что племянник барона даже испугался. Он повернулся лицом к Элбрайну и понял: к Джилли его сейчас не допустят, и, если понадобится, этот человек применит силу.
— Где-то через час она закончит, — сказал Коннору Элбрайн. — Тогда ты и повидаешь ее.
Коннор изучающе поглядел на Элбрайна и только сейчас понял, что между ним и женщиной, бывшей когда-то его женой, существует нечто большее, нежели дружба. Сделав такое открытие, он сравнил себя с Элбрайном на случай, если у них дойдет до рукопашной.