Ребенок недовольно морщился, кривился и уходил. Казалось, во взгляде короля застыла смертельная тоска и ничто не сможет ее прогнать, растопить и уничтожить. Король выглядел, как смертельно больной человек. Все при дворе знали о тайной причине болезни своего монарха, но ничем не могли помочь.
Через месяц ребенок, рожденный Констанцией, был крещен. И то ли по воле судьбы, а может это просто было совпадение, крещение ребенка происходило в том же соборе, где Констанция родила сына. И совершил обряд один из священников, разговаривавших с молодой женщиной, пытавшихся уговоритьКонстанцию, чтобы она совершила смертный грех, изменила мужу и открыла свое сердце королю Витторио, которого сжигала любовная страсть.
Король тоже присутствовал на обряде. Его лицо было мрачным, а взгляд был постоянно устремлен в одну точку, куда-то поверх головы епископа, производящего крещение ребенка, нареченного Мишелем.
Старый епископ время от времени поглядывал на молодую счастливую мать, шептал слова молитвы, произносил звучные латинские фразы, а потом окропил из серебряного кувшина головку младенца теплой водой и закончил обряд крещения торжественной молитвой, прославляющей господа бога.
Арман и Констанция были счастливы. А старая графиня де Бодуэн буквально не находила себе места от переполнявших ее чувств. Она мечтала иметь внука и вот, наконец, господь бог послал ей такое счастье. Она то и дело заглядывала в плачущее личико ребенка, перепуганного всем происходящим, что-то шептала ему но ребенок реагировал на ласковые слова своей бабушки очень своеобразно.
Он запустил ручонку в густые волосы парика и долго не выпускал, так, что старая графиня де Бодуэн едва отделалась от своего строптивого внука. Но даже это маленькое происшествие не омрачило праздник и счастливое семейство вернулось в свой дворец в прекрасном расположении духа.
— Арман, ты счастлив? — спросила Констанция, уже сидя в карете.
— Да, дорогая, — негромко прошептал граф де Бодуэн и отпрянул от окошка, лицом к лицу столкнувшись со своим королем.
— Что тебя напугало, муж?
— Ничего, ничего, дорогая.
Но Констанция и так все поняла. Она увидела широкую спину короля. Монарх удалялся к своему дворцу, подданные спешили за своим королем, едва поспевая за его широким шагом. Парик развевался на ветру, лицо короля было решительным и мрачным. Казалось, ничто не может развеять его настроения, ничто не можетзаставить короля улыбнуться. Уже подходя к дворцу, король Витторио остановился. Он поднял голову и долго смотрел в безоблачное голубое небо.
— Готовьте завтра соколиную охоту, — коротко отдал король приказание.
— Да, ваше величество, все будет сделано в лучшем виде, — сокольничий поклонился королю.
Но сделав еще несколько решительных шагов, король Витторио остановился, будто натолкнулся на невидимую преграду. Он обернулся. Все подданные склонили головы в поклоне.
— И еще. Не забудьте пригласить на соколиную охоту графа де Бодуэна и его молодую жену Констанцию де Бодуэн.
— Будет исполнено, ваше величество, — ответил один из подданных.
Констанция и Арман возились с маленьким Мишелем когда во дворец вошел слуга с приглашением.
— Что случилось? — сверху спросил граф.
— Его величество, граф, приглашает вас на соколиную охоту.
— Да, можете передать королю, что я обязательно буду.
— Но король хотел, чтобы присутствовала и ваша супруга, графиня де Бодуэн.
— Моя супруга? — граф напрягся.
— Да, это желание короля.
— Хорошо, можешь быть свободен, — граф отпустил посланника.
Констанция, которая все слышала через открытую дверь, опустилась в кресло и прикрыла и без того бледное лицо руками.
— Ты слышала, дорогая, что сказал король? Графиня де Бодуэн оторвала ладони от лица и он увидел, что по ее щекам текут слезы.
— Нет, нет, дорогой, я не пойду.
— Но, Констанция, ведь ты должна прекрасно понимать, что мы всего лишь подданные и не должны ослушиваться приказа его величества.
— Арман, скажи королю, что я себя плохо чувствую.
— Но ведь это не так, Констанция, я не смогу соврать.
— Я не хочу идти туда и не хочу вновь встречаться с королем. От этих встреч у меня на душе остается тягостный осадок.
— Констанция, но пойми, я не могу появиться перед королем без тебя. Он начнет расспрашивать, интересоваться и вообще, ты ставишь меня в неловкое положение.
— Арман, но ты подумай, в каком положении нахожусь я!
— Да, да, дорогая, я знаю, как тебе непросто, но считаю, что все-таки будет более правильным, если мы появимся вместе. Я буду все время подле тебя.
— Ты всегда, дорогой, говоришь это, а потом, в самый ответственный момент, ты оказываешься где-то Далеко.
— Нет, Констанция, на этот раз я буду рядом.
— Я не пойду! — нервно выкрикнула Констанция, вскочила со своего кресла и прошлась по комнате. — И не проси, не уговаривай, скажи королю все, что пожелаешь нужным. Я не пойду, я не выдержу встречи с ним, не выдержу его испепеляющего взгляда.
— Но, Констанция, надо быть более благоразумной, надо спокойнее смотреть правде в глаза.
— Может быть, ты, Арман, и можешь спокойно смотреть правде в глаза, а я боюсь.
— Чего ты боишься, дорогая?
— Я боюсь за тебя, боюсь за себя. И вообще мне страшно, мне хочется забрать ребенка и уехать в Париж или в Мато, в наш старый замок. Только там я буду чувствовать себя в безопасности, буду чувствоват себя спокойной и уравновешенной. А здесь я все время напряжена, все время готова сорваться.
Граф де Бодуэн подошел к своей молодой супруге, нежно обнял ее, повернул к себе лицом и положил свою голову ей на плечо.
— Констанция, Констанция, — зашептал граф де Бодуэн, — не думай ни о чем плохом, все будет прекрасно, вот увидишь, я знаю.
— Хорошо, я пойду на эту проклятую охоту, будь она неладна! Но у меня такие предчувствия…
— Да не думай ты ни о чем, — уже более наставительно обратился граф к своей молодой жене.
А когда муж и жена спустились в гостиную, старая графиня де Бодуэн поняла, что ее невестка вновь о чем-то спорила с сыном.
— Приходил посыльный от короля? — осведомилась старая графиня.
— Да, он пригласил нас на соколиную охоту.
— И вы пойдете? — графиня пытливо посмотрела на сына, потом на невестку.
Констанция опустила голову, а Арман ответил за себя и за свою жену:
— Конечно пойдем, ведь мы не вправе отказываться от королевского приглашения.