Лист, казалось, старается не столько освободиться, сколько дотянуться до своего камня. Предводитель несколько мгновений смотрел на нее. Потом неторопливо подошел, схватил камень и резко дернул. Цепь порвалась.
Лист закричала, из пореза на шее у нее потекла кровь.
— Никаких шуточек, ведьма, — сказал предводитель. — Мы все о них знаем. — Он повернулся и бросил камень, забросил его высоко, в то место, где ждала засада.
Потом кивнул своим людям. — Надо поторопиться. Она могла успеть отправить сообщение. Но нужно постараться, чтобы другого она уже не могла отправить. Никогда.
Воины потащили Лист в сторону от дороги, где уже были вбиты в землю столбы. Они швырнули женщину на землю и привязали к столбам руки и ноги, так что она не могла пошевелиться. Она кричала и пыталась укусить их, поэтому они, сорвав с нее платье, оторвали часть его и засунули ей в рот.
— Лист! — закричала Сверчок. В крике ее звучало отчаяние.
— Мы следующие? — со страхом спросила Пламя.
— Нет, — ответила Звезда. — У них для нас другие планы.
— Не могу смотреть, — сказала Птица. — Меня сейчас вырвет.
Сверчок цеплялась за Мышь; одной рукой она к тому же ухватилась за Птицу. Девочки прижались друг к другу и заплакали. Но ничего не могло уберечь их от звуков с того места у дороги. Мужчины смеялись и отпускали грубые шутки. Стонала Лист, она пыталась кричать, несмотря на кляп.
Подошли собаки, сели и с любопытством смотрели на детей. Мыши показалось, что она никогда не видела таких отвратительных животных, как эти бледнокожие, тощие псы с узкими змеиными головами. Птица вся дрожала. Но вот она наклонилась вперед, и ее вырвало.
Мышь пыталась подавить тошноту, она нашла в себе силы помочь Птице.
Но вот звуки вокруг Листа прекратились, и Мышь посмотрела туда, надеясь, что теперь мужчины ее освободят. Но увидела, что один из них стоит над нею с поднятым мечом. Лист выплюнула кляп изо рта. Она встретилась взглядом с Мышью. Что-то протянулось в воздухе между ними, и Мышь отшатнулась, словно ее ударили.
— Он твой, Мышь! Используй его…
Меч опустился. Лист вздрогнула и затихла.
Мышь смотрела и смотрела, от потрясения она потеряла способность двигаться и говорить. Почти не заметила, как ее подняли и подвесили за кем-то к седлу. Она почти потеряла сознание и хотела только одного: где-нибудь спрятаться и постараться забыть это ужасное зрелище. Но эти последние мгновения перед смертью Листа снова и снова вставали перед нею, они видны были отчетливей, чем окружающая реальность. Словно у нее на обратной стороне век отпечаталась эта сцена, как гобелен, и она видела ее, когда закрывала глаза, чтобы не видеть светловолосых мужчин и их тощих собак. Так прошел этот ужасный день, потом другой, потом еще один.
Мышь знала, что сейчас день только потому, что лежала на чьей-то лошади, ехала, ехала, ехала в неизвестность. Знала, что ночь, когда ее бросали на землю, и она жалась к другим девочкам, в слезах и ужасе. Мышь утратила счет дням и ночам и не знала, сколько их прошло, когда окончательно пришла в себя и увидела, что остальные девочки в таком же состоянии, что и она, хотя только они со Звездой смотрели в ту сторону, когда убили Лист.
— Это на самом деле случилось? — дрожащим голосом спросила она у Звезды.
— Да, — ответила девочка. — Действительно. Ты пришла в себя? Мы боялись, что потеряем тебя.
— Она позвала меня по имени.
— Знаю. Я слышала.
— Мне кажется, я теперь никогда не буду прежней.
Но мне лучше.
— Никто из нас не будет прежним. — Голос Звезды звучал серьезно. Они придвинулась ближе к Шепелявой, которая сидела с остекленевшими глазами, сунув палец в рот.
Впервые Мышь почувствовала в себе силы позвать маму, заставить ее услышать, как она всегда это делала.
Мама никогда не понимала, почему всегда знает, когда Мышь в ней нуждается, а сама Мышь ей никогда не объясняла. Но что-то говорило ей, что она может звать и звать, но напрасно. Мама слишком далеко.
— Я хочу домой, — сказала Птица. Лицо у нее было грязное, слезы промыли в грязи полоски.
— Мы все хотим домой, — сказала Пламя.
— Но не можем. — Сверчок рукавом вытерла нос.
— Пока не можем, — сказала Мышь. Сверчок и Птица посмотрели на нее. — Пока не можем, — упрямо повторила она. Папа и мама придут и найдут ее, она знала — знала это. Найдут ее и ее подруг и отвезут домой.
И тут с болью она поняла, что не знает, о каком доме думает: домашнем доме, с мамой и папой, или доме с волшебницами Эсткарпа, в котором ее место.
Даже тем, кто не умеет читать следы, вроде Эйран, ясна была трагедия, разыгравшаяся в ущелье. Лорик и Даннис торопливо отвязали тело волшебницы. Псы просто бросили его здесь. Когда насилие им надоело, они убили женщину. Лорик снял плащ и прикрыл изуродованный труп, пока его не похоронят. Ранал и Хирл с мрачными лицами собрали тела своих товарищей и сложили всех мертвых в одно место. Эйран заставила себя помогать им.
Я в облике Кернона, напоминала она себе, поэтому и должна быть Керноном. Я не должна плакать, меня не должно тошнить, я не должна икать.
Ярет и Велдин послали соколов в небо, чтобы те караулили на случай, если враг еще близко и нападет на небольшой отряд спасителей. Потом сокольничьи обошли местность, внимательно изучая подробности засады и последующей битвы.
— Их было человек двадцать, — сказал Велдин. — И столько же собак.
Хирл резко выдохнул через нос.
— Они не хотели рисковать. Слишком большое преимущество.
— Тела волшебницы и стражников они оставила. — заметил Лорик. — Но тел детей нет.
— Детей они украли, — ответил Гирван. Он, нахмурившись, смотрел вперед.
— Да. Судя по следам, лошади возвращались более тяжело нагруженные. — Велдин проследил за взглядом Гарвина и тоже нахмурился. Но это было скорее выражение сосредоточенной задумчивости, чем гнева и стремления отомстить.
Хирл покачал головой.
— Если бы мы только пришли вовремя. Думаю, мы немного сравняли бы шансы. Спасли бы товарищей.
Может, и женщина не пострадала бы.
— А может, сами бы погибли, — возразил Даннис. — Двадцать Псов с их адскими собаками против нас восьмерых — десятерых, если бы наши товарищи уцелели после засады. Даже такое соотношение мне не нравится.
Велдин вернулся после осмотра места засады. Что-то висело у него на руке.
— Теперь мы знаем, почему волшебница не прислала более подробное сообщение, — сказал он. — Они сорвали это прежде, чем она смогла воспользоваться. — Он смотрел на подвеску в своей руке. — Можно похоронить вместе с телом. Говорят, эти штуки бесполезны после смерти владелицы.