— Земля кажется безлюдной, но перед нами снова встают горы, и наши лазутчики отправились вперёд разведать дорогу. Мы больше не видели никого из царства Тьмы, но есть следы — что-то движется в ночи, и только сила Света скрывает нас. Что-то происходит, но пока далеко, хотя отрицать это невозможно.
— Все услышала и поняла, сестричка. Если тебе понадобится сила сердец наших — сообщи, и все что у нас есть — твоё.
И снова шар стал жемчужно-матовым. Чайка откинулась в кресле и показалась ещё более измождённой.
— Юг, все южнее и южнее.
— Да будет с ними милость Огня, — написала Мерет старинное благословение, которое она уже многие годы не вспоминала. Затем добавила: — Но мы сделаем всё, что в наших силах, а тайны Лормта бесконечны.
Перед ними встали горы, на половину своей высоты покрытые такой тёмно-зелёной растительностью, что казались почти чёрными. Путники оставили далеко позади все следы человеческой деятельности, хотя и знали, что к западу лежит широкая долина Вар и её главный город. Здесь не существовало уже звериных троп, да и сами звери и птицы встречались крайне редко.
Когда они разбивали лагерь на ночь, то старались сгрудиться плотнее — люди и животные, ищущие защиты друг у друга. Даже горные лошадки не выказывали строптивости, когда их сгоняли поближе к костру.
На третью ночь пребывания в горах, когда они пытались найти проход к югу, именно Керис высказал вслух то, что, как ему казалось, все заметили.
— Расти, Серые… я видел отпечаток лапы на дне илистого ручья сегодня утром. Они что, сопровождают нас, но пока не готовы напасть?
Криспин, как обычно, усадил Дальнокрылого на луку седла, которое снял с коня.
— Они здесь, да, но преследуют ли они нас — хотелось бы мне знать.
«Их влечёт», — мысленный голос кеплианки Тилы ни с чем не спутаешь.
— Влечёт! — рука Кериса молниеносно метнулась к рукоятке огненного хлыста.
Кобылица было достаточно освещена костром, чтобы все увидели, как она по-человечьи кивнула головой. «Нечто ищет — то, что отзывается на зов — идёт». Теперь все головы резко обернулись к Мышке.
— Порождённое Тьмой, находившееся в зависимости от Эскора, теперь движется на юг. Думаю, мы это тоже обнаружим. Сможем ли мы справиться… — её детское личико посуровело, как лицо взрослой женщины перед выполнением опасного задания. — Но оно там… оно ждёт.
Хотя всю жизнь Керис называл Зелёный Дол домом, хотя он познал царивший в нём покой и умиротворённость, тем не менее в глубине сознания ему было ясно, что это всего лишь укромный уголок, за пределами которого может твориться всё что угодно. Кланы Древних, много лет назад изгнанные из Карстена, под предводительством его собственного отца заселяли земли за пределами Дола. Разведчики вели поиск в разных направлениях, и в некоторых частях Эскора были обнаружены дремлющие источники зла, способные пробудиться в любой момент.
То, что давние враги тоже двигаются на юг, сильно тревожило их. И пусть они все вкупе обладали различными дарами и силами, их всего лишь горстка, а кто может сосчитать врагов?
Вставал один вопрос, который беспокоил всех, и который нашёл своё выражение в мысленном послании Ясты: «Врата — уже использованные Тьмой — оттуда готовятся нанести удар в северном направлении?»
— Дело вот в чём, — медленно ответила Мышка. — Давно известно, что у каждой земли есть своя сила, которая питает и поддерживает всех, способных ею пользоваться, сознательно или бессознательно. Серые, расти — из Эскора. То же самое можно сказать и о Сарнских Всадниках, хотя их следов мы ещё не встречали. Они не настроены ещё на то, что здесь творится, — она положила руку ладонью на землю. — Отсюда идёт подпитка, так же, как земля кормит корни и семя, только то, что ей сродни. Чем дальше удаляешься от родных мест, тем меньше силы…
— Госпожа Мышка, — Деневер подошёл так, чтобы видеть её лицо. — Мы в Карстене не принадлежали к Старой Расе и не имели силы, порождённой землёй, — вот почему колдеры заставили старого герцога объявить ваших Древних вне закона. Я служил герцогу Пагану, потому что являлся вассалом господина Гришама и был связан присягой. Я объездил северную часть этой страны как его солдат и хотя, по правде говоря, там встречались места, которых мы избегали как места поклонения Древних, никакого колдовства там не проявилось. Если уж сила их собственной земли не могла спасти Древних во время их изгнания — а они ведь владели колдовством, — как же слаба она. Вполне возможно, что зло Эскора мчится на юг, но неужели земля эта направит свою силу против тех, кто из неё произошёл?
— Никому из живущих, а может, и ушедших из этого мира, — ответствовала Мышка, — не дано разгадать пути этой силы. В этом я сама убедилась: моя собственная, — сказала она, положив руку на кристалл, — отнимает у меня сейчас, когда мы удалились от Эсткарпа, гораздо больше времени и усилий.
«Не будь так уверена, юная колдунья», — Это был мысленный посыл Тилы. — «Ты говоришь о силах внутри земли — да, некоторые идут от Света. Разве ты и тебе подобные не говорите: Свет притягивает свет?»
— Равно как Тьма притягивает тьму, — заметил Керис — Однако вот что я узнал, ведя разведку в Эскоре. Серые и расти не любят холода высокогорий и не слишком рады оказаться под сенью лесов. А перед нами те и другие.
— Это так, — вмешался Криспин. — А разве у нас есть выбор?
Госпожа Элири переменила положение. Она осматривала мотки тетивы, пробовала каждый и клала на колено.
— Нет. Только на юг. А разве вы забыли о сегодняшней находке Себра?
Кеплианцы пользовались полной свободой, но один из них всегда оказывался впереди отряда, когда они утром отправлялись в путь. Порой эти холёные прекрасные животные исчезали на полдня, а то и дольше, что, казалось, никогда не беспокоило ни госпожу Элири, ни господина Ромара.
«Да, — Мысленный глас нового кеплианца прозвучал менее жёстко, чем голос кобылицы, но вполне уверенно. — Там есть каньон. Поток на дне его не глубок — там полно корма и путь ведёт наверх».
— С рассветом мы отправим туда наших пернатых братьев, — Криспин погладил по голове сокола. — Они видят лучше нас всех.
Так и решили. Керис снова отстоял свою вахту и, освободившись, развернул скатку. Они разбили лагерь на прогалине, защищённой с одной стороны невысокой скалой. Жар костра, в который он подкинул сушняка перед тем как улечься, отражался от поверхности камня, а чуть в стороне царили холод и сырость.
Казалось, он только заснул, как уже очутился в совершенно ином месте!
Он припал животом к земле, пытаясь слиться с ней, стать неразличимым. Сердце бешено колотится, во рту пересохло. Никому не удаётся прожить, не познав страха, но то, что Керис испытывает сейчас, — всеобъемлющий ужас. Тем не менее что-то не позволяет ему до конца поддаться наваждению, позволяет удержаться на грани разума.
Перед ним открытое пространство, посреди которого высится грубый монолит, изъеденный временем настолько, что трудно определить его истинную природу. Но он испускает свет, который становится все мощнее, расширяется. Свет этот синий.