Он посмотрел на Лету и Деймоса.
— Теперь я знаю, на кого могу рассчитывать. Я понял, что такое настоящая любовь и что значит ставить кого-то выше своей мелочности. Я благодарю Бога за то, что ты оказался подлецом, и в результате попыток уничтожить меня, ты сделал мою жизнь намного лучше. Спасибо.
Донни завопил, Айдан же рассмеялся.
В эту же минуту Долор бросил на Донни хмурый взгляд. Тот прожестикулировал богу.
— Убей ублюдка!
Айдан приготовился к борьбе, но не ощутил вспышки гнева. Все, что он чувствовал, — жалость к брату, который позволил мелочной зависти разрушить всю его жизнь. Более того, зависть заставила Донни убить тех самых людей, которые любили его больше всего на свете.
У него скрутило живот при мысли, что Донни сделал с собой.
Сейчас внутри Айдана больше не было боли. Не было озлобленности или ненависти. Он не чувствовал ничего кроме благодарности за то, что не он был на месте Донни. Более того, он был признателен за то, что Лета удержала его от превращения в тень брата.
Долор, который выглядел в точности как Донни, когда Айдан покинул дом в поисках счастья, шагнул вперед. Айдан хотел зарыдать от того, что его племянник мертв. Но слез не было. Опять-таки, была только жалость, которую он чувствовал по отношению к Донни. Впервые с того времени, как Донни отвернулся от него, Айдан не желал мести.
Он поборол это чувство.
— Ты не сражаешься со мной, — прорычал Долор.
Айдан медленно покачал головой.
— Я буду сражаться только за то, что имеет значение. — Он посмотрел через плечо на Лету. — Ее безопасность.
Долор проследил направление его взгляда, пока тот не остановился на Лете. Его лицо потемнело от гнева. Бог сделал шаг вперед и застыл.
Айдан нахмурился, наблюдая, как бог изо всех сил борется с какой-то невидимой силой, удерживающей его на месте. Долор двинулся к нему, но тут же обратился в мерцающую пыль, которая опала вниз, сверкая искрами на полу.
Айдан окинул взглядом комнату, ожидая, что бог материализуется в другом месте.
Долор не появился.
В замешательстве Айдан повернулся к Лете.
— Что случилось?
— Его нет, — отозвался Деймос, вытирая руки о штаны. — Ты его победил.
— Как?
Лета тихо напомнила:
— Еще жестче и сильнее,
Бог боли на свободе.
Но гибель его уже на подходе.
Когда заснет он вечным сном.
Мы жить по-новому начнем.
Она шагнула вперед.
— Это — то, что пыталась сказать нам Лисса. Ты отпустил боль и предательство… страх… и это лишило его сил и возможности сражаться с тобой.
— Нет! — крикнул Донни, бросаясь на Айдана.
Айдан начал поворачиваться, но прежде чем он успел схлестнуться с братом, почувствовал острую, жалящую боль в плече. Он заломил руку Донни и пригвоздил его к полу. Только тогда Айдан увидел нож в руке брата. Он разоружил его с жестким выражением лица.
Его охватила ярость, но тут же отпустила. Донни не стоил этого. Он ничего не стоил.
Деймос поднял с пола нож.
— Хочешь, чтобы я убил его вместо тебя?
Айдан покачал головой.
— Я хочу, чтобы он жил с осознанием того, что он погубил свою жизнь и всех, кто его любил. — Он схватил Донни за руку, когда тот попытался ударить его, и удерживал ее, зажав в кулаке.
Донни попытался плюнуть в него, но Айдан увернулся.
Он сглотнул душивший его ком в горле. Даже после всего того, что произошло между ними, часть его все еще хотела любить Донни… простить его.
Но в конечном счете, он не мог этого сделать. Донни ни за что бы не позволил, и Айдан знал это.
— Ты был моим братом, Донни. Я умер бы за тебя. Сделал все, что бы ты ни попросил. Но вся сложность в том, что тебе было недостаточно этого. И ты решил лишить меня всего. Может, Бог сжалится над тобой.
— Мне не нужна твоя жалость, ты придурок.
Эти слова убили в Айдане всякое милосердие, еще остававшееся к брату. Существуют люди, которых не спасут сострадание или любовь, как бы велики эти чувства ни были. И сейчас пришло время Айдану признать, что спасение Донни — дохлый номер.
— А мне не нужен хлам в моей жизни. — Он взглянул на Лету. — Есть ли вероятность того, что заработает сотовый?
— Да, зачем?
— Затем, что я хочу вызвать копов, чтобы они забрали этот мешок дерьма из моего дома.
— Это не конец! — зло выкрикнул Донни.
Айдан покачал головой.
— О, нет, все кончено. Через несколько минут ты уедешь отсюда, и я больше никогда не буду думать о тебе и о том, что ты сделал. Мне на самом деле наплевать на тебя. Ты не стоишь ни капли моих слез, ни умственных усилий, которые мне придется затратить, чтобы хотя бы мысленно увидеть твою физиономию.
— Я буду являться тебе в ночных кошмарах.
Айдан фыркнул.
— Поверь мне, я буду хорошо спать по ночам. Мне хватит сил и средств, чтобы бороться с тобой до последней капли крови за самое важное — мою жизнь и, — он посмотрел на Лету, — мое сердце… Я порвал с тобой.
— Ты…
Деймос оборвал его слова резким пинком в голову, от чего Донни потерял сознание.
— Кого-нибудь еще достало его дерьмо?
Лета подняла руку.
Айдан встал.
— Ты убил его?
— Нет. Вопреки моим самым радужным надеждам, он дышит. Но ты все еще можешь позволить мне отрезать несколько частей его тела.
— Нет. Никаких травм. Я хочу, чтобы все его мысли были направлены на то, что он сделал с собой. Рано или поздно его ложь развеется, и Донни увидит правду. Не я — тот, кто причинил ему боль, а — он.
Деймос выглядел разочарованным тем, что не мог убить Донни.
— Так как, кажется, все закончилось, я собираюсь вернуться и заставить Фобоса сыграть со мной еще одну партию. Увидимся. — Он исчез.
Айдан раздраженно выдохнул, когда Деймос внезапно пропал из виду.
— Я не успел сказать ему «спасибо».
— Не переживай за это. Демон ненавидит благодарности.
— Правда?
Лета кивнула.
— Я не знаю никого другого, кому становится так неловко всякий раз, когда его хвалят.
Айдан почувствовал, как поднимается уголок его рта в улыбке, когда он притянул ее ближе к себе.
— Думаю, что переживу это.
— Да?
— Да, но только с твоей помощью.