— Образец мочи не помешал бы.
Она закатила глаза.
— Какую чашку ты хочешь, чтобы я использовала?
Он был заинтригован ее остроумными репликами и тем фактом, что она не казалась рассерженной на его допрос и выбор слов.
— Тебя что-то беспокоит?
— Я защищаю людей, чтобы выжить. Скажи честно, неужели ты думаешь, что я испугаюсь пописать в чашку?
Очко в ее пользу… при условии, что она не лгала о своей профессии.
Не говоря ни слова, Айдан вытащил стакан из шкафа и вручил его ей.
У нее отвисла челюсть.
— Ты, должно быть, шутишь надо мной? Ты, что на самом деле хочешь образец мочи?
Он по-настоящему улыбнулся ее вопросу.
— Нет, вряд ли, но я подумал, что ты можешь испытывать жажду. Напитки находятся в холодильнике.
На этот раз он увидел облегчение в ее взгляде прежде, чем она пошла и налила себе стакан молока.
— Спасибо хоть за какое-то милосердие.
— Да, — сказал он едко. — Только не забудь вернуть должок.
— Предполагается, что это что-нибудь означает?
Он пожал плечами.
— Исходя из моего опыта, все люди только берут. Ни один из них ни черта не сделает, чтобы помочь кому-нибудь другому.
— Но иногда люди могут удивить тебя.
— Да. Ты права. Я постоянно поражаюсь ничем не вызванным предательствам, на которые они способны.
Она покачала головой.
— Ну и ну, да ты — пресыщенный человек.
Если бы она только знала. Кроме того, он имел полное право и даже больше. В его спину воткнули столько ножей, что стегозавр [16] обзавидовался бы.
— Посмотри на себя. — Он указал рукой на ее тело. — Ты защищаешь людей, потому что они нуждаются в этом, или ты защищаешь их, потому что они тебе платят?
Лета задумалась. Она конечно же не получала плату за то, что делала, но он никогда не поверит, что человек может быть настолько альтруистическим. Поэтому она выбрала полуправду.
— Девочка должна есть.
— И я остаюсь при своем мнении. Люди наносят тебе удар ножом в спину за вонючие крохи и затем продолжают жить, как будто ты ни что иное, как никчемный таракан.
Она медленно выдохнула, увидев в его ярости именно то, что М’Адок увидел в ее. Его гнев был безрассудным хозяином, который не отпустит его. Хуже всего был уровень, до которого он позволил гневу охватить себя. Он управлял и искажал все вокруг него к такой грани, что он был неспособен видеть за ее пределами.
— Согласна, есть люди, достойные сожаления. Но уверяю тебя, — не все такие. Как люди способны на любой жестокий поступок, точно также они способны проявлять доброту.
Он насмешливо улыбнулся ей.
— Ты простишь меня, если я категорично не соглашусь. — Он покачал головой, как если бы просто ее вид внушал ему отвращение. — Я поражаюсь тому факту, что ты дожила до такого возраста, и никто не снял эти розовые очки и не запихнул их в…
Она подняла свои руки, заставляя его замолчать.
— Ты имеешь право на свое мнение так же, как я имею право не выслушивать его.
Это еще больше вывело его из себя. Он оттолкнулся от стола и направился к входной двери.
— Ты вызываешь раздражение. Если я должен кого-то впускать в свой дом, то не могут они, по крайней мере, быть немыми? — Он поднял ружье и двинулся в небольшой холл, который вел в его комнату. — Не слишком тут располагайся. Я хочу, чтобы ты исчезла отсюда в то же мгновение, когда погода прояснится.
Ее взгляд устремился на оружие в его руках.
— Так мало мне доверяешь?
— Я не доверяю тебе вообще. — И с этими словами он ушел в свою комнату и оставил ее стоять на кухне.
Лета глубоко вздохнула, почувствовав, что его враждебность дотянулась до нее. Хорошо.
До настоящего времени Долору не удалось ворваться в пространство смертных. Но долго это не продлится.
Долор была вызван, чтобы убить Айдана, и он сделает все, что в его силах, которые были немалыми, чтобы достичь цели. Его ничто не остановит.
Это означало, что у нее не так много времени, чтобы нарастить свои собственные силы, получая энергию от Айдана. Она нахмурилась, почувствовав мучительное сознание своей вины. Как Ловец Снов, она вообще не должна была чувствовать ничего такого, и все же она не могла уничтожить ту часть себя, которая не хотела причинять Айдану боль, когда было так очевидно, что его достаточно ранили окружающие его люди.
Это для его же пользы.
Удивительно, как часто боги и человечество используют это, чтобы оправдать жестокость.
Зевс сказал то же самое, когда повелел лишить Ловцов Снов всех эмоций. Когда наказал их всех за преступление, которое совершил только один бог. Да и то, это не было преступлением. Это было задумано, как шутка над старой Громозадницей, чтобы заставить его не относится ко всему так серьезно. Вместо того чтобы посмеяться, Зевс жестоко употребил свои силы, чтобы наброситься на всех, кто был с ним не согласен.
Остальная часть богов сновидений была невиновна и просто попала под перекрестный огонь. Но страх Зевса быть свергнутым и высмеянным заставил его наказать их всех. Как печально, жить его жизнью в такой паранойе.
Однако комплекс бога Зевса ее не касался. То, на чем она должна была сосредоточиться, — это спасти жизнь Айдану, если получится, и убить Долора любой ценой.
Смех Долора из прошлого раздался в ее голове. «Я — Боль. Я вне времени. И ты ничтожна, Лета. Тебе никогда не победить меня».
До сих пор он был прав. Она не победила его, но она его ранила.
Его гордыня будет тем орудием, которое она использует, чтобы сломить его силу, а Айдан будет тем молотком, который ей нужен, чтобы вбить свой гвоздь прямо между глаз Долора.
Приняв решение, она пошла искать Айдана, чтобы разозлить его еще больше.
Айдан сидел на стуле, наигрывая «Strange Fire» группы «Индиго Герлз» [17] на своей электрогитаре, когда осознал, что завтра будет Сочельник, и третий год подряд он будет совершенно один в этот день. Именно поэтому он не потрудился украсить что-нибудь. Все это лишний раз напомнило бы ему о том, какой одинокой стала его жизнь.