Все, кроме Страйкера, который уставился на блондина рядом с Эшем с таким выражением лица, которое можно было лучше всего описать, как болезненная ненависть.
— Ты посмел быть заодно с моим врагом?
— Против тебя, отец — я буду заодно даже с Микки Маусом. — Страйкер скривил губы.
— Ты никчемный сукин сын. Тебе стоило оставаться ни чем иным, как просто пятном извергнувшейся спермы. — Блондин ухмыльнулся.
— Тоже самое могу сказать и про тебя. Это бы спасло весь мир и всех нас от больших страданий, не так ли?
Даймоны стали надвигаться, но были отброшены назад невидимой силой. Эш повернулся к Страйкеру и зарычал.
— Довольно этого семейного дерьма. Где Сотерия?
Тори нахмурилась от слов Эша. И хотя голос был его, но теперь в нем слышался сильный греческий акцент, а не тот летящий атлантский, который он использовал, когда не говорил на разговорном американском языке.
Как странно.
И когда он говорил свободно на греческом, его акцент не был таким гортанным и традиционным.
— Она там. — В нескольких футах от Эша появилась высокая блондинка и указала на дверь, где стояла Тори щекой к щеке с высокомерным придурком.
Тори охнула от ее красоты, когда женщина пересекла, короткое расстояние, чтобы обнять Эша.
— В конце концов, сын мой. Ты пришел освободить меня. — Она поцеловала его в щеку и что-то прошептала ему на ухо.
Тори была ошеломлена, когда поняла, что это и есть богиня Аполлими. Мать Ашерона.
Богиня тотального уничтожения.
Эш посильнее обнял ее и кивнул прежде, чем отойти назад. С ухмылкой, брошенной в сторону Страйкера, он повернулся и направился к комнате.
Прежде чем Ник смог остановить ее, Тори распахнула дверь и побежала к Эшу. Она бросилась в его объятия и прижалась к нему в головокружительном облегчении. И когда их губы встретились…
Она похолодела от шока смущения.
Это был не Эш. По внешнему виду он был абсолютно идентичен, но совершенно не пах и не чувствовался, как Ашерон. И определенно он целовался не как Эш.
Ник побежал за двойником Эша, но прежде чем смог добраться до него, Уриан схватил Ника и отбросил его назад в комнату, где они только что были.
— Нам надо идти. — Сказал Уриан ей и поддельному Эшу, захлопывая дверь за ними. Потом посмотрел на Ника. — И тебе придется пойти с нами. — Ник скривил свои губы с очевидной ненавистью.
— Я никуда с ним не пойду. Я лучше умру. — Уриан заставил Ника посмотреть вниз на тело Сатары.
— Могу сделать безумное предположение, что Сатара умерла от твоей руки, и уж никак не от Тори. — Схватив Ника за щеку, он заставил его встретиться с ним взглядом. — А теперь послушай меня, каджун. Мой отец перерезал мне горло и убил мою жену лишь потому, что думал, я предал его, женившись. А до этого он любил меня больше жизни, ведь я был его последним выжившем ребенком. Вторым в его команде. Как ты думаешь, что он сделает с тобой, когда увидит ее тело? Я могу заверить, что это не будет веселым путешествием к Chuck E. Cheese. Несмотря на всю их враждебность друг к другу, Сатара была его сестрой и хорошо служила ему все эти века. Если ты действительно хочешь остаться здесь и поразвлекаться со Страйкером, я не буду тебя останавливать. Но я бы очень не рекомендовал бы тебе этого.
Это казалось подействовало на Ника. Даже здравый смысл вернулся в его глаза.
— Хорошо, я пойду с вами.
— Уриан. — Произнес поддельный Эш сквозь зубы. — Они кажется догадались.
— Догадались о чем? — Спросил Ник.
Тори закатила глаза от такого глупого вопроса.
— Это не Эш. — Едва слова слетели с ее губ, как они испарились из этой комнаты.
Золан, третий по званию в команде Страйкера и лидер его личной сумасшедшей наступательной силы, прочистил горло во все еще молчащей комнате.
— М-м, босс… не подумайте, что проявляю неуважение, но почему мы все еще находимся в этой комнате? Я имею ввиду, раз Ашерон пришел освободить Аполлими, разве не должно произойти взрыва или чего-нибудь еще?
Демоны и Даймоны стали озираться по сторонам, как будто ожидая, что вот-вот появится проход в мир иной или Аполлими пойдет в пляс и начнет петь, или хотя бы что-то произойдет сверхъестественное. Тем временем, Аполлими просто стоически стояла в стороне, и выглядела милым ангелочком, наблюдая за Страйкером вблизи.
Его второй член команды, Давин, почесал нервно шею.
— Я согласен, kyrios. — Сказал он Страйкеру, используя атлантский термин, обозначающий господин. — Совсем не пахнет концом света.
Страйкер повернулся с холодным оскалом к Аполлими.
— Да уж, не пахнет… — Аполлими вздернула издевательски бровь.
— Как там в песне поется "Вот уж конец света, а я знаю об этом и мне хорошо"?
Что-то было не так, и через мгновение он понял, что именно, вскочив со своего трона, он побежал в комнату, как раз тогда, когда Уриан, Ник, Тори и, как оказалось брат-близнец Эша, Стикс уже исчезли.
Злоба от очевидного обмана возросла в нем до невиданных размеров, пока он не увидел Сатару, лежащую на полу в луже крови. Страх смыл его ярость, когда он подбежал и понял, что она мертва. Ее глаза застыли, а кожа стала синеть. С разбитым сердцем он взял ее на руки и прижал к себе, отчаянно борясь со слезами скорби и боли.
— Ты глупая сумасшедшая сука! — Зарычал он ей в холодную щеку, борясь с рыданиями, которые просто требовали выхода. — Что ты наделала на этот раз?
Аполлими стояла в дверях и ее сердце болело за Страйкера, когда он качал тело своей мертвой сестры, напомнив ей тот день, когда она сама нашла тело своего сына, выброшенное на скалы. Симпатия и новообретенное уважение к нему появились у богини.
Тот факт, что он мог любить кого-то настолько испорченного, как Сатара, говорил о многом. Да, он мог быть хладнокровным, но он не был бессердечным, закрыв глаза, она вспомнила его в тот день, когда они впервые встретились. Страйкер был молод и полон горечь из-за проклятия своего отца.
"Я отдавал все, чем только дорожил, ему и вот, как он отплатил мне за мою преданность? Чтобы я умер в муках через шесть лет? Мои маленькие дети изгнаны из-под солнца и прокляты пить кровь друг у друга вместо того, чтобы есть обычную еду, и умереть в муках всего лишь в двадцать семь. И за что? За смерть греческой шлюхи, убитой солдатами, которых я даже не видел никогда? Где здесь справедливость?"
Поэтому она взяла его под свое крыло и научила, как противостоять проклятию своего отца, путем впитывания человеческих душ, чтобы продлить их жизнь. Она дала ему и его детям убежище в той реальности, где люди не смогут причинить им вреда и где не было опасности, что кто-то из его детей случайно умрет от солнечного света. Затем она позволила ему собрать остальных и привести сюда жить.