— Я скучала по тебе сегодня, — прошептала она ему на ухо, вызывая тем самым мурашки по всему его телу.
— Я тоже по тебе соскучился.
Она еще крепче сжала его, прежде, чем отпустить, а потом положила ему щеку на плечо.
— Чем ты занимаешься?
Ашерон поднял свиток с пола и свернул его, чтобы она ничего не смогла заметить.
— Ничем.
— Но ты же делал что-то…
Она забрала свиток у него, прежде чем он смог остановить ее, и открыла рукопись. Артемида нахмурилась, увидев его детские значки.
— Что это?
Ашерон почувствовал, как краска заливает его лицо из-за того, что его застукали.
— Я пытался сам научиться писать.
— Зачем?
— Я незнаю, как это делается, а мне бы очень хотелось научиться.
Она опустила свиток и посмотрела на него, не веря своим ушам.
— Ты не умеешь читать?
Ашерон повесил голову, когда стыд заполнил его.
— Нет.
Артемида приподняла его за щеку нежным движением, так чтобы видеть его глаза. Их доброта согрела его окончательно.
— Теперь ты можешь.
Ашерон вздохнул, когда небольшая боль прошла по его телу. Она протянула ему назад свиток.
— Напиши свое имя.
Ошеломленный тем, что только что с ним случилось, Ашерон взял перо и знал, как надо писать буквы. Он с легкостью написал свое имя.
— Я ничего не понимаю.
— Я богиня, Ашерон. И мне совсем не хочется, чтобы ты опускал голову из-за стыда. Это тебя устроит?
— Более чем.
Ее улыбка ослепила его.
— Пойдем со мной. Я в настроении сегодня поохотиться.
— Но я незнаю, как охотиться.
— Ты узнаешь.
Артемида была права. Как только они оказались в лесу, она дала ему лук и стрелу, и он точно знал, что нужно сделать, так же, как и с правописанием. Как потрясающе было уметь делать что-либо без многих лет тренировок, но по правде говоря, ему хотелось большего, чем просто быть грамотным или уметь охотиться.
— Ты можешь научить меня драться?
Артемида выглядела ошеломленной.
— Что?
— Я хочу уметь драться.
Она сердито смотрела на него, а затем задала один из вопросов, которые никогда не осмеливалась озвучить.
— Но зачем?
— Я устал от постоянных избиений. И хочу иметь возможность себя защитить.
Артемида была очень шокирована его неожиданной просьбой. Воспоминание того, как Апполон пинает ее, всплыло так ярко у нее в голове, что она даже вздрогнула. Как и большинство мужчин, которых она знала, ее брат был любящим власть ублюдком. И она меньше всего хотела стать уязвимой перед Ашероном. Обучение мужчины борьбе никогда не приведет ни к чему хорошему.
— Я не думаю, что тебе это нужно. Я никому не позволю причинить тебе боль, Ашерон. Я все, что тебе нужно для защиты.
— А что если я наскучу тебе?
Она взяла его за щеку.
— И как же ты можешь мне наскучить?
Ашерон улыбнулся ей, однако глаз эта улыбка не коснулась.
— И все-таки я бы очень хотел, чтобы ты меня научила.
Его настойчивость привела ее в ярость.
— Я сказала, нет! — отрезала она.
Ашерон замешкался, услышав в ее голосе враждебность. Он знал эту злобу и знал, что лежит в ее основе.
— Кто бьет тебя?
Артемида опустила лук.
— Я думаю, в том направлении есть олень.
— Арти…
Она остановила его.
— Я знаю эти нотки в твоем голосе. У меня у самого они присутствовали слишком часто, чтобы я сейчас не узнал, что они значат. Кто тебя обидел?
Она сомневалась слишком долго, что Ашерон даже перестал ждать ее ответа, но когда Артемида все-таки ответила, то ее голос был настолько тихим, что он едва ли мог ее слышать.
— Другие боги.
Ашерон был ошеломлен ее признанием.
— Но почему?
— А почему кто-либо бьет друг друга? — ее глаза снова метали гневные молнии, — они чувствуют себя более могущественными. Я никогда не позволю тебе причинить мне боль.
— А я бы никогда так не поступил с тобой, — сказал он голосом, полным уверенности, — я лучше вырву себе сердце, чем сделаю с другим то, через что пришлось пройти мне. Я просто хочу защитить себя.
— А я тебе сказала, что защищу тебя.
Он погладил ее руку, а потом отпрянул от нее.
— Тогда мне ничего не остается, как довериться тебе, Арти. Но я хочу, чтобы ты знала, что мне не так легко дается доверие. Пожалуйста, не будь похожей на всех остальных и не нарушай своего слова. Я ненавижу, когда меня обманывают.
Она поцеловала его тихонько в щеку.
— Давай поохотимся.
Ашерон кивнул, прежде чем достать новую стрелу и этим успокоить своего единственного настоящего друга, который у него был. Она не избегала его, а ему не нужно было прятаться от него. Что пугало его, тем не менее, так это чувства, просыпавшиеся в нем, когда она была рядом. Ашерон медленно влюблялся в богиню и знал, как глупо это выглядело. Несмотря на то, что он через многое прошел, но дураком он никогда не был. До сегодняшнего дня.
Она заставляла его чувствовать себя целостным, счастливым. И ему совсем не хотелось, чтобы эти чувства улетучились когда-нибудь. Отогнав эту мысль, он заметил самца оленя. Как только он прицелился, Артемида подбежала к нему и начала щекотать. Стрела пролетела мимо цели и попала в дерево, в котором растревожила белку, а та в свою очередь кинула в него орехом. Ашерон засмеялся, а затем прищурился, глядя на Арти. Он отбросил свой лук в сторону и начал подкрадываться к ней.
— Ты испортила мой идеальный выстрел. И ты заплатишь за это.
Артемида выронила свой лук, прежде чем броситься наутек. Он бежал за ней, а она пыталась раствориться между деревьев. Ее смех веселил его и заставлял улыбаться все шире и шире. Он смог поймать ее, когда Арти достигла маленького ручейка. Обхватив ее за талию, Ашерон начал кружиться с ней на руках. Артемида перестала дышать, когда Ашерон всем своим весом упал на нее. Его улыбка, свет в его очаровательных волшебных глазах… От всего этого она хотела кричать в экстазе.
Они кружились с ней, а птицы им пели дивную песню. Она забыла обо всем с ним в данный момент и в этом самом месте. Это было все, чего она всегда хотела и в чем нуждалась. Ашерон не обращал внимания на ее причуды или отсутствие настроения. Он даже не вздрагивал, когда она кормилась от него. Он принимал и обращался с ней так, как будто в ней не было ничего особенного. В отличие от ее семьи, он не унижал Арти и не говорил, что у нее совсем мало последователей. Ему было ровным счетом плевать на все это. Ей хотелось забыться в этот самый момент и провести его с Ашероном вечно.