— Арти?
— Да?
— Ты не хотела бы провести со мной завтрашний день?
Она счастливо улыбнулась.
— Я могу прийти за тобой утром.
— Не здесь. В Дидимосе.
Она отстранилась от него.
— Я незнаю, Ашерон. Нас кто-нибудь может увидеть.
Все всегда сводилось к этому.
— Ты же можешь принимать другие формы. Тебе не нужно выглядеть собой.
Она потерянно вздохнула.
— Почему это так важно для тебя? Почему не остаться здесь со мной?
Не говори этого… Но он уже не мог остановиться. Наркотики не позволят держать ему язык за зубами.
— Я не чувствую себя здесь человеком.
Она нахмурилась.
— Что?
Ашерон отошел на шаг от нее в нерешительности. Часть него не хотела говорить ей правду, а другая устала уже скрывать все от нее.
— Пребывание здесь заставляет меня чувствовать себя домашней собачкой. Это похоже на жизнь в доме моего дяди на Атлантиде. Мне не разрешается покидать твою спальню, пока ты со мной. Я не могу выйти наружу без твоего разрешения. Все это так унизительно.
— Унизительно?
Она прищурила глаза.
— Ты в храме богини на Олимпе. Как это, во имя Зевса, может тебя унизить?
Ты. Шлюха. Судя по тону, ее слова были равнозначны тому, о чем только что подумал. Они ранили его, как нож в сердце.
— Прости меня, акра. Не в моем положении просить тебя об одолжениях.
Артемида скривила губы.
— О, прекращай с этим слезливым тоном. Я ненавижу, когда ты его используешь. Просто убирайся.
Он немедленно был выброшен в свою комнату. Ашерон осмотрел простую обстановку и темные тени.
— Как же я устал от этого.
Отчаянно стремясь хоть что-нибудь изменить, он схватил плащ и покинул дворец, отправившись в город. Ашерон не останавливался, пока не дошел до дома Меруса и Элени. Ашерон увидел мерцание очага за закрытыми ставнями и представил, как они там вдвоем смеются и обнимаются. Семья. Он знал это слово, но совсем не понимал его смысл. Каково это, когда тебя ждут дома, когда ты знаешь, что есть человек, готовый за тебя умереть? Ты никогда не найдешь этого здесь. Ашерон осмотрел пустынную улицу и вспомнил день, когда отец выгнал его из дома Эстеса. Он бродил месяцами, пытаясь найти хоть какое-нибудь место, чтобы передохнуть, пытаясь найти работу. Никто не хотел нанимать его. По крайней мере, для чего-то другого, а не для проституции. «Ты такая симпатичная вещица… Давай найдем такому телу полезное применение…». Ашерон съежился от горьких воспоминаний, которые всегда его преследовали. Я хочу обо всем забыть. И он попытался найти из всего этого выход. Ашерон проходил город за городом, деревню за деревней, и везде ничего не менялось. Некуда было идти, и никто не хотел его на дольше, чем занимал у них акт насилия над Ашероном. Единственной причиной, по которой он вернулся сюда, было воспоминание о его сестре и о том единственном лете, когда он чувствовал себя человеком, а не предметом. Почувствовав тошноту, Ашерон взглянул на холм, где дворец мерцал, как магическая звезда. Эти атлантские голоса все еще шептали ему. «Приди к нам, Апостолос. Приди домой…». Ашерон горько рассмеялся.
— Зачем? Чтобы вы меня отымели, как и все остальные?
Ему некуда было идти, никакого спасения от этих мучений. Единственное, почему он все еще хотел жить в этом мире, было двое людей, которые никогда не судили его. Рисса и Апполодорус. Сжалятся ли боги над ним, если он потеряет и их? Ашерон никогда не сможет продолжить жить дальше, если они покинут этот мир без него.
Глава 47
18 февраля,9527 г. до н. э.
— Я незнаю, что там между вами с малышом происходит, но ты самая замечательная нянька на свете.
Ашерон рассмеялся от слов Риссы, когда она забрала из его рук Апполодоруса. Никто из них не мог понять, почему присутствие Ашерона так успокаивает его племянника, но нельзя было отрицать того, что каждый раз, когда Апполодоруса что-то беспокоило, он успокаивался лишь с Ашероном. На самом деле, Рисса стала приносить его к нему регулярно каждую ночь, чтобы хоть немного поспать.
— Ты знаешь, что можешь оставлять его со мной в любое время. Знаешь, мы так хорошо с ним ладим, потому что живем на одной волне.
Ашерон взъерошил мягкие волосики на голове племянника. Улыбаясь, Рисса завернула Апполодоруса в простыню.
— Спасибо богам, что у меня есть ты. Я незнаю, чтобы я делала, если бы ты не помогал мне с ним.
Мгновение спустя двери в комнату Ашерона распахнулись. Шесть стражников ворвались внутрь и повалили его на пол.
— Что все это значит? — потребовала Рисса.
Они не ответили. Ашерон боролся с ними, но они все-таки заковали его в кандалы, пока ребенок протестующе кричал.
— Он ничего не сделал! — кричала Рисса, выходя за ними из комнаты и идя по коридору. Стражники не остановились, пока не притащили его в тронный зал и не поставили его на колени перед отцом и Стиксом, которые самодовольно расселись в своих тронах и смотрели на Ашерона с надменностью. Ашерон уставился на них.
— Почему я здесь?
Отец поднялся с трона с воплем негодования.
— Ты не смеешь задавать мне вопросы, предатель!
Ошеломленный, Ашерон даже перестал моргать на целую минуту.
— Отец! — выкрикнула Рисса, — что еще ты придумал такое?
Его ответом была пощечина Ашерону.
— Где ты был прошлой ночью?
Он часто и тяжело задышал от боли, которая растеклась по его щеке и глазу. Он был с Артемидой, но никогда не посмеет сказать об этом отцу.
— Я был в своей комнате.
Его отец снова ударил его.
— Лжец. У меня есть свидетели, которые видели тебя в притоне, планирующем мое убийство.
Ошарашенный, он не мог ничего даже ответить на это. Ашерон лишь смог посмотреть на Стикса, и страшный огонек в глазах принца сказал ему, кто на самом деле был в притоне.
— Я ничего такого не делал.
Отец снова пнул его прежде, чем повернуться к стражникам.
— Пытайте его до тех пор, пока он не решит сказать нам правду.
Ашерон закричал, отрицая свое причастие, и стал драться со стражниками, удерживающими его.
— Отец, нет!
Рисса двинулась вперед. Отец повернулся к ней с яростным рычанием.
— Тебе не удастся спасти его на этот раз. Он замешан в предательстве, и я не позволю этому остаться безнаказанным.
Прерывисто дыша, Ашерон, которого связали стражники, встретился и выдержал взгляд Стикса. Как мог его брат планировать убить того человека, который боготворил землю, по которой он ступал? Он бы продал свою душу, чтобы получить хотя бы малую толику той любви, которую Стикс отвергал с презрением. Однако не было нужды просить о снисходительности. Его отец все уже решил для себя. Только выродок Ашерон может быть предателем, но никак не Стикс. Единственной, кто могла доказать его невиновность, была Артемида. А она лучше умрет, чем открыто признает, что он был с ней в ее храме прошлой ночью. Ашерона вытащили из тронного зала и отвели в тюрьму внизу. И даже тогда он дрался с охранниками на каждом шагу своего пути. Однако этого не хватило, чтобы предотвратить то, что они раздели его догола и приковали к пыточному камню. Гранит заморозил его до самых костей. На камне были кровавые подтеки, частично запекшиеся, и без сомнения скоро его собственная кровь смешается с кровью других, замученных и убитых здесь людей до него. Закрыв глаза, Ашерон попытался подумать о чем, что смогло бы защитить его от того, что ему грозило. Но когда экзекутор подошел ближе, Ашерон точно знал, что ничего ему теперь не поможет и не спасет от пыток.