Лицо Афродиты окаменело.
Юлиан отпустил ее руку.
— Я никогда в своей жизни не просил тебя ни о чем. Но сейчас я прошу, как сын, помоги ему. Пожалуйста.
Богиня перевела взгляд с сына на Хантера. Нерешительность в ее взгляде была почти осязаемой.
— Гефест? — обратился Юлиан к мужчине на диване. — Ты можешь освободить их?
— Это запрещено, — ворчливо сказал тот, — и ты это знаешь. Темные Охотники не имеют душ и, потому, вне нашей власти.
— Все нормально, Юлиан, — тихо сказал Хантер. — Просто попроси ее не позволять разряду пройти сквозь меня и поразить девушку.
Только тогда Афродита заметила Аманду. Ее взгляд упал на наручники.
— Мама, — вновь попросил Юлиан.
Богиня щелкнула пальцами, и наручники исчезли.
— Спасибо, — поблагодарил Юлиан.
— Я сделала это, только чтобы помочь человеческой женщине. — Хмуро сказала Афродита, возвращаясь на диван. — Темный Охотник — сам по себе.
Хантер тихо поблагодарил Юлиана. А потом повернулся и пошел к двери.
— Кириан, постой, — Произнес Юлиан, останавливая его. — Ты не можешь уйти отсюда раненым.
На лице Темного Охотника застыло стоическое выражение.
— Ты знаешь Закон, adelfos [14] . Я хожу в одиночестве.
— Только не сегодня.
— Если он останется, — произнесла Афродита, — нам придется уйти.
Юлиан взглянул на мать и кивнул.
— Я знаю, мам. Спасибо тебе еще раз за помощь. Увидимся позже.
Афродита исчезла в яркой вспышке света. Гефест усадил Никлоса, а потом тоже испарился.
— Юлиан? — позвала Грейс из кресла, — Можно уже отпустить Ванессу?
— Да, — ответил тот.
Аманда наблюдала за грустным выражением лица Хантера, когда близнецы подбежали к отцу.
Никлос довольно притопал к ней, лепеча что-то на своем языке и протягивая ручонки. Аманда взяла малыша на руки и прижала к груди, касаясь губами его мягких светлых кудряшек.
Ванесса, в своей обычной манере, направилась прямиком к Хантеру. Для этого милого создания не существовало незнакомцев. Она протянула ему надкусанное печенье.
— Пече-ння? — спросила девочка отрывистым детским языком.
Присев на колени, Хантер нежно улыбнулся, забирая его с протянутой руки малышки. Он бережно провел ладонью по ее темным волосам.
— Спасибо, милая, — мягко сказал Кириан, возвращая ей печенье. — Но я не голоден.
С пронзительным визгом Ванесса бросилась в его руки.
Даже если бы Аманда жила вечно, она никогда не смогла бы забыть тот отчаянный и страдающий взгляд на лице Хантера, когда тот прижал Ванессу к груди. Это был взгляд полный такой жажды. Такой боли. Взгляд мужчины, который знает, что держит в руках что-то настолько драгоценное, что ни за что на свете не хотел бы отпускать.
Он закрыл глаза и коснулся щекой макушки Ванессы, поглаживая ее спинку, прижимая к себе еще сильнее.
— О боги, Юлиан, ты всегда делал таких прекрасных детей.
Тот ничего не ответил, когда к ним подошла Грейс. Но Аманда заметила непередаваемое страдание в глазах мужчины, наблюдающего за своим другом и дочерью.
Их взгляды встретились.
И что-то пробежало между ними, отголоски пережитого кошмара, о котором Аманда ничего не знала.
Юлиан взял Грейс за руку.
— Грейс, это мой друг Кириан Фракийский. Кириан — это моя жена.
Словно гибкая пантера, распрямляющая лапы после прыжка, Хантер поднялся на ноги, нежно укачивая Ванессу.
— Это честь, встретится с тобой, Грейс.
— Спасибо, — ответила женщина, — Должна сказать тоже самое и о тебе. Юлиан столько рассказывал мне о Кириане Фракийском, что мне кажется, я уже давно знаю тебя.
Хантер прищурившись поглядел в сторону Юлиана.
— Учитывая, насколько часто твой муж осуждал мое поведение, меня трясет от мысли, что именно он тебе рассказывал.
Грейс рассмеялась.
— Ничего особенного. А, правда, что ты однажды уговорил целый публичный дом…
— Юлиан! — взревел Хантер. — Не могу поверить, что ты ей рассказал.
Юлиан абсолютно невозмутимо проигнорировал раздраженные слова Хантера.
— Умение выкручиваться во время допроса всегда было твоей сильной стороной, а не моей.
Грейс резко выдохнула и прижала ладонь к выпирающему животу. Юлиан обеспокоенно потянулся и накрыл ее руку своей.
— Глубоко вдыхая, — Грейс потерла живот и одарила мужа слабой улыбкой.
— Извини, этот малыш лягается, словно мул.
Хантер пристально поглядел на Грейс, и странный свет мелькнул в его глазах. Аманда могла бы поклясться, что они на мгновение сверкнули.
— Это еще один мальчик, — тихо произнес Охотник отсутствующим голосом.
— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила Грейс, продолжая поглаживать живот. — Я сама выяснила это лишь вчера.
— Он может чувствовать душу младенца. — Тихо объяснил Юлиан. — Это одна из защитных сил Темных Охотников.
Хантер взглянул на Юлиана.
— Этот будет обладать несгибаемой волей. Он — любящий и щедрый, но абсолютно безрассудный.
— Явно напоминает мне кое-кого, кого я однажды знал. — Произнес Юлиан.
Эти слова, казалось, лишь усилили муки Хантера.
— Пойдем, — сказал Юлиан, забирая у Кириана Ванессу и опуская ее на пол, несмотря на протестующий визг. — Я должен подняться наверх и осмотреть твою рану.
Аманда остановилась в коридоре, не зная, что ей делать дальше. У нее был миллион вопросов, на которые ей хотелось получить ответы, и, если бы не повреждения Хантера, она бы уже была на пути наверх, требуя их. Но Юлиан был прав. Этой ужасно выглядящей ране требовался уход.
Бросив тоскливый взгляд на лестницу, она повернулась к Грейс.
— Учитывая весь этот хаос, ты выглядишь удивительно спокойной. Боги, внезапно появляющиеся и исчезающие, люди в окровавленной одежде, которых забрасывают молниями прямо в твоем коридоре. Я думаю, что к этому моменту, особенно в твоем положении, ты должна была уже сойти с ума.
Грейс рассмеялась, ведя рыдающую Ванессу обратно в гостиную.
— Ну, за последние несколько лет, я уже достаточно свыклась с греческими богами, возникающими из ниоткуда. Также как и с другими вещами, о которых не хочу даже думать. Брак с Юлианом определенно научил меня быть спокойнее.