С этими словами она протянула ему руку.
Но Зарек не двигался.
Смущенно склонив голову, она опустила руку и двинулась прочь из комнаты.
Саша снова зарычал — с таким видом, словно не мог дождаться, когда же наконец полакомится своим гостем.
Зарек, которому это изрядно надоело, топнул ногой и зарычал в ответ.
Астрид обернулась в дверях, отыскивая его невидящим взглядом; на лице — недоумение и неодобрение.
— Что такое? Вы обижаете Сашу?
— Ничего подобного. Отвечаю ему любезностью на любезность. — Волк, прижав уши, бросился прочь из спальни. — Похоже, я вашему Акеле [5] не слишком понравился.
Она пожала плечами:
— Ему мало кто нравится. Иногда мне кажется, что даже меня он терпит лишь из вежливости.
Она вышла в холл, спиной чувствуя, что Зарек идет за ней. И это ее нервировало. Было в этом человеке что-то зловещее, опасное. И дело не только в огромной физической силе, которую она почувствовала, ощупав его мускулистую руку.
От него исходил какой-то неестественный мрак. Темная аура, которую она ясно ощущала и без помощи глаз. Сигнал опасности, громко предупреждающий: «Держись от него подальше!» Должно быть, то же почувствовал и Саша. И это… тревожило.
Да что там — пугало.
Быть может, Артемида права? И нечего с ним возиться: признать виновным, скинуть с плеч долой это неприятное задание и вернуться домой?
Но нет, это будет несправедливо. Он ведь не причинил ей никакого вреда.
Пока.
Астрид привела его на кухню, усадила на один из высоких табуретов возле стойки. Продукты привезли ей сестры, приезжавшие сюда несколько дней назад. Все они были поражены, узнав, что Астрид согласилась выполнить просьбу Артемиды, и уговаривали ее отказаться.
В один голос они твердили ей, что Зарек опасен. Но Астрид была тверда. «Иметь дело с опасными преступниками — моя работа», — отвечала она; и что они могли возразить?
Как бы ни сокрушались по этому поводу и боги, и смертные — на свете есть вещи, неподвластные даже Судьбам. И одна из них — свободная воля.
— Хотите мясного супа? — спросила она Зарека.
— Я не привередлив. Буду благодарен за любую еду, лишь бы она была горячей и не приходилось бы готовить ее самому.
В его голосе она уловила нотку горечи.
— Вам часто приходится готовить?
Он промолчал.
Едва Астрид подошла, чтобы снять с плиты дымящуюся кастрюлю супа, Зарек вдруг оказался рядом. Подбежал к ней так быстро и бесшумно, что она ахнула от удивления, и, схватив за локоть, оттащил от плиты.
Сила и скорость его движений ее поразили. Если этот человек захочет причинить ей вред, его ничто не остановит! Неприятная мысль. Особенно если вспомнить, что ее задача — вывести его из терпения.
— Давайте я, — резко сказал он.
Она нервно сглотнула, услышав в его голосе неожиданный гнев.
— Я не беспомощна. Сама справлюсь.
Он отпустил ее.
— Ладно. Хотите обжечься — на здоровье, мне-то что? — И отошел к стойке.
— Саша! — позвала она.
Волк подбежал к ней, уткнулся ей в ногу. Астрид присела перед ним, взяла его голову в ладони и прикрыла глаза.
Разум ее соединился с разумом волка: она обрела возможность смотреть его глазами — и, увидев у стойки Зарека, едва не ахнула от изумления.
До сих пор она не пользовалась этой возможностью, не желая смотреть на Зарека, пока с ним не поговорит, — опасалась, что его внешность может повлиять на ее суждение о его характере.
И теперь поняла, насколько была права!
Зарек был невероятно, неправдоподобно красив.
Прямые черные волосы гладкой волной падали на плечи. Черный вязаный свитер, словно вторая кожа, облегал безупречное мощное тело с рельефными мускулами. Лицо — классически правильное, словно высеченное из античного мрамора. Даже четырехдневная щетина не скрывала его аристократической красоты. Нет, он не был «красавчиком» — перед ней стоял настоящий мужчина с головы до пят, суровый, быть может, даже зловещий… если бы линия губ и длинные ресницы не смягчали черты его лица.
А когда он садился, она не могла не заметить совершенные очертания его ног, обтянутых черными кожаными брюками.
Да он просто земной бог!
Но больше всего ее поразила глубокая печаль в его полночно-черных глазах, как будто навеки погруженных в какую-то густую, непроницаемую тень.
Он выглядел усталым. Измученным.
И страшно одиноким.
Взглянув в ее сторону, он нахмурился.
Астрид похлопала Сашу по макушке и обняла, как будто просто ласкала своего любимца. Ей лишь оставалось надеяться, что Зарек ничего не заподозрит.
Сестры предупреждали ее, что силы этого Охотника очень велики, что он может передвигать предметы на расстоянии и обладает необычайно острым слухом, — но понятия не имели, сможет ли он ощутить ее силы. Впрочем, очень ограниченные.
Что ж, будем радоваться, что он хотя бы не телепат. Если бы он читал мысли, ее задача стала бы намного сложнее.
Она достала из кухонного шкафа тарелку, осторожно налила Зареку горячий суп и отнесла на стойку, возле которой он стоял.
Он взял у нее тарелку.
— Одна живете?
— С Сашей, — ответила она, не понимая, почему он об этом спрашивает.
Хлоя предупреждала ее, что Зарек может взорваться из-за любого пустяка, а в ярости бывает поистине страшен. Что он уже нападал и на Ашерона, и на многих других, кто имел неосторожность к нему приблизиться.
Слухи, ходившие среди Темных Охотников, гласили, что он сослан на Аляску в наказание за истребление деревни, которую обязан был защищать. Никто не знал, что там произошло. Говорили лишь, что в одну ужасную ночь Зарек обезумел, перебил всех жителей деревни, а их дома поджег.
Никаких подробностей сестры ей не сообщили, опасаясь, что эти сведения могут разрушить ее беспристрастие и повлиять на приговор.
За это-то преступление Артемида и изгнала его в край вечной мерзлоты.
Зачем он спросил, одна ли она живет? Просто из любопытства? Или замышляет что-то недоброе?
— Хотите пить? — спросила она.
— Конечно.
— Что предпочитаете?
— Мне все равно.
Она удивленно покачала головой: