Эта женщина не отвернулась от него. Не кривилась, не смотрела на него с презрением.
Удивительная девушка! Будь он другим человеком, быть может, вернулся бы сейчас в гостиную, поболтал бы с ней, развлек, рассмешил. Но Зарек не умел веселить людей. У него было чувство юмора — точнее, злого сарказма; но вот шутить, отвечать улыбкой на улыбку — особенно женщине…
Раньше он не задумывался о том, что ему этого недостает.
До сегодняшней ночи.
«Ну что? Ты вынесла приговор?»
Астрид едва не подпрыгнула, услышав в мозгу голос Артемиды. Каждую ночь, с самого первого дня, когда она притащила Зарека домой, Артемида изводила ее этим вопросом, и Астрид уже чувствовала себя, словно Жанна д'Арк, преследуемая голосами в темнице.
«Еще нет. Артемида, он едва пришел в себя».
«Да что ты так тянешь? Пока он жив, Ашерон себе места не находит, а я не выношу, когда он в таком состоянии. Приговори этого мерзавца, и дело с концом!»
«Почему ты так стремишься от него избавиться?»
В воздухе повисло молчание. Астрид думала уже, что Артемида ее покинула, но тут богиня заговорила снова. И дала неожиданный ответ:
«Ашерон не выносит чужих страданий. Особенно страданий своих братьев-Охотников. Пока Зарек жив, Ашерон не знает покоя. А я что бы там Ашерон обо мне ни думал — вовсе не забавляюсь его мучениями».
Такого Астрид никак не ожидала! Даже не представляла, что ее кузина может сказать что-то подобное. На Олимпе Артемида прославилась многим, но ни доброта, ни сострадательность, ни способность думать о ком-то, кроме себя, среди ее добродетелей не значились.
«Ты… любишь Ашерона?»
«Не твое дело, Астрид! — резко ответила.
Артемида. — Займись лучше Зареком. И имей в виду: если из-за этого негодяя мы с Ашероном поссоримся, ты об этом сильно пожалеешь!»
Астрид напряглась от ее враждебного тона и неприкрытых угроз. Но гнев Артемиды ее не пугал. Богиня хочет войны? Что ж, пусть получше к ней подготовится!
Возможно, Астрид больше не любит свою работу, но по-прежнему относится к ней серьезно, и никто, особенно вздорная богиня, не заставит ее вынести непродуманный вердикт!
«Если я вынесу приговор слишком быстро, не боишься, что Ашерон останется недоволен и потребует повторного суда?»
Артемида гневно фыркнула в ответ.
«И потом, Артемида, ты ведь обещала Ашерону не вмешиваться. Заставила его поклясться, что он не будет общаться со мной в ходе суда и пытаться повлиять на мое решение. А сама сейчас именно этим и занимаешься. Как ты думаешь, что он скажет, если я ему об этом расскажу?»
«Ну ладно, ладно! — прервала ее Артемида. — Больше я тебя не побеспокою! Только, ради всех богов, не затягивай!»
Оставшись наконец одна, Астрид поудобнее устроилась у камина и задумалась о том, что же ей делать дальше. Какому новому испытанию подвергнуть Зарека, чтобы узнать, способен ли он все-таки владеть собой?
Он разгромил ее дом — но ей не причинил никакого вреда. Ранил Сашу — но это была самооборона: Саша напал на него первым и поранил его. Зарек не пытался убить волка. Просто отшвырнул его и ушел.
А потом, вместо того чтобы мстить, налил ему воды.
Пока что самое страшное его преступление — грубость и устрашающие манеры. Однако он то и дело проявляет доброту, идущую вразрез с внешней свирепостью.
Здравый смысл подсказывал ей, что Артемида права: «Хватит тянуть, выноси ему приговор и убирайся отсюда!»
Но какой-то внутренний инстинкт просил не спешить.
Так что, пока он не напал ни на нее, ни на Сашу, Астрид не станет выносить решение о его судьбе.
Но стоит ему поднять на кого-то из них руку — и она вернется на Олимп, а Зарека предоставит его участи.
«Похоже, невинных просто не бывает…»
Астрид устало вздохнула. Эти слова она произнесла совсем недавно в разговоре с сестрой Атти. В тот момент она действительно так думала. За прошедшие столетия ей пришлось иметь дело с тысячами подсудимых, и ни один не оказался невиновным. Они все ей лгали.
Все старались ее обмануть.
Одни — пытались подкупить.
Другие — сбежать.
Третьи — запугать.
Один из них попытался ее убить.
В какую категорию попадет Зарек?
Глубоко вздохнув и пытаясь собраться с силами, Астрид встала и направилась к себе в комнату. Здесь она начала перебирать мужскую одежду, которую носил Саша, когда принимал человеческий облик.
«Что это ты делаешь?» — поинтересовался Саша, бесшумно появляясь рядом.
— Зареку нужно переодеться, — машинально ответила она вслух.
Саша бесцеремонно вцепился в свою одежду зубами и потянул ее у Астрид из рук.
«У него есть, в чем ходить. А это мое!»
Но Астрид не сдавалась:
«Саша, пожалуйста, не упрямься. То, что на нем, — все в дырах, а смены одежды у него здесь нет».
«А мне-то что?»
Она на ощупь перебирала рубашки и брюки, жалея о том, что не может их увидеть.
«Кажется, кто-то здесь жаловался, что терпеть не может смотреть на голых мужчин».
«А еще я терпеть не могу пить из плошки и писать за дверью. Но приходится. Пока он здесь, потерплю».
Астрид покачала головой:
«Как тебе не стыдно? Ворчишь, как старый пень!» — Она достала из ящика плотный шерстяной свитер.
«Ни за что! — взвыл Саша. — Это же бордовый, мой любимый!»
«Саша, я тебя умоляю!..»
«Он мой! Немедленно положи его назад!»
Астрид встала и со свитером в руках пошла к Зареку.
Саша бежал за ней, не умолкая ни на секунду.
«Куплю тебе новый», — пообещала она.
«Мне не нужен новый — мне нужен этот!»
«Зарек ничего с ним не сделает».
«Ага, как же! Посмотри на его нынешний костюмчик, это тебе ни о чем не говорит? И вообще, не хочу, чтобы он носил мой свитер! А вдруг он заразный?»
«Саша, ради всех богов! Когда ты наконец вырастешь? Тебе четыреста лет, а ведешь себя, как глупый щенок! Ничем он тебя не заразит! Он что, чумной?»
«Нет, бешеный, а это еще опаснее!»
Астрид остановилась и сердито взглянула вниз, в сторону Саши, а он, улучив момент, вырвал из ее рук свитер и бросился бежать.
— Саша! — закричала она, бросившись вслед за ним. — Немедленно отдай, или я тебя…
Но волк не сбавлял ходу.
Астрид бежала за ним так быстро, как только могла, полагаясь на свои воспоминания о том, как расположена мебель у нее в доме.