— Что случилось в той деревне? И почему Артемида не хочет, чтобы Зарек об этом узнал?
Сими пожала плечами:
— Не знаю. Она все время чего-то боится. Боится, что акри уйдет и не вернется. Я ему всегда говорю: давно пора! А он только и знает, что отвечать, — следующие слова она проговорила голосом Ашерона: — «Сими, ты не понимаешь. Сими, тебя это не касается». — Она громко фыркнула. — Все я понимаю! Прекрасно понимаю, что эту рыжую стерву надо хорошенько поджарить, чтобы она научилась себя вести как следует! По-моему, жареная она будет гораздо симпатичнее! Я ее…
— Сими! — окликнула Астрид, не давая демонессе перейти на другую тему. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось в деревне Зарека!
— А, это! Ну, в общем, Танат — не тот, который сейчас, а другой, который был до него, — взбесился и всех там перебил. У этих бедняг не было ни единого шанса! Акри ужасно рассердился. Так рассердился, что говорил, что вырвет у нее сердце. То есть у Артемиды. Хотя, по-моему, сердца у нее и так нет.
Зарек схватился за стену, словно его ударили со всего маху.
— Что ты говоришь? Значит, я их не убивал?!
От откровений Сими у Астрид голова пошла кругом. Если Зарек невиновен в разрушении деревни, за что же он был наказан?
— То есть Зарек их не убивал? — переспросила она.
— Конечно, нет! Темные Охотники никогда не убивают тех, кого должны защищать. Иначе акри ужасно разозлится и съест их. Вот Зарек убил аполлитов, и все ужасно рассердились.
Зарек нахмурился. Никаких аполлитов он не помнил, да и не было их там, в деревне.
— Каких аполлитов?
Астрид повторила вопрос.
Сими заговорила медленно и четко, словно имела дело с очень непонятливыми собеседниками:
— Да тех самых аполлитов, которых Танат собрал и повел на войну. Вы что, ничего не знаете о даймонах и аполлитах? Танат может собрать аполлитов и заставить их делать все, что прикажет. Иногда это ему даже с людьми удается. Так вот: Артемида отправила Таната убить какого-то Темного Охотника в Шотландии. Но после этого он отправился за другими Охотниками. Он хотел перебить их всех, чтобы аполлиты жили в мире и спокойно ели людей, и никто бы им не мешал.
Астрид вздрогнула: слова Сими живо напомнили ей то, что произошло девять столетий назад. — Значит, Танат казнил Майлза в Шотландии?
— Ну да, — подтвердила Сими.
— А потом отправился за Зареком?
Сими нетерпеливо вздохнула:
— Ну конечно! Он же Темный Охотник, правильно? Вы что, оба заболели этим… ну, этой человеческой болезнью, когда люди не понимают, что им говорят?
Астрид успокаивающе похлопала Сими по руке.
— Извини, Сими. Просто ты говоришь о таких вещах, о которых мы ничего не знаем.
Склонив голову, Сими уставилась на Зарека.
— Ну ладно. Хотя странно: о Танате вы уж точно кое-что знаете! Ну, что он может вас убить, и так далее.
Почувствовав, что Зарек готов заговорить, Астрид сделала ему знак молчать и продолжала расспрашивать Сими:
— Сими, почему Зарек не помнит, что за ним гнался тот, первый Танат?
— Потому что не должен помнить. Акри пришлось убить Таната прямо у него на глазах. Вот он и сделал так, чтобы Зарек об этом забыл.
Зарек медленно выдохнул. Смысл слов Сими доходил до него постепенно. Итак, Эш сделал так, что Зарек все забыл.
— Ашерон промыл мне мозги?!
Лицо Астрид озарилось радостью.
— Зарек, ты невиновен!
— Значит, за то, что Ашерон убил Таната, меня загнали в эту проклятую дыру? Что за дерьмо?! — взорвался Зарек. Он вскочил и начал мерить шагами подземелье. — Я убью этого ублюдка!
Сими мгновенно преобразилась в дракона. Не слишком большого — такого, чтобы поместился в подземелье. Глаза ее засверкали.
— Ты хочешь обидеть акри?! — гневно прошипела она.
Зарек, готовый к схватке, хотел уже открыть рот, чтобы сказать «еще как!», — но Астрид, шагнув вперед, загородила его собой.
— Нет, Сими! У Зарека есть полное право злиться. Его отправили в изгнание за то, чего он не совершал!
Сими приняла прежний облик.
— Неправда. Его отправили в изгнание за то, что он убил аполлитов.
Она превратилась в Артемиду:
— «Я же говорила тебе, Ашерон, он безумен! Зачем он перебил их всех? Неужели нельзя было без этого обойтись?»
И снова от лица Ашерона:
— «А что ему оставалось? Они набросились на него, пытались убить — это была самозащита!»
— «Нет, убийство!»
— «Артемида, если ты казнишь Зарека, — клянусь тебе, я выйду в эту дверь и никогда не вернусь назад!»
И, снова приняв свой обычный вид, Сими заключила:
— Вот поэтому его и изгнали. Рыжая стерва не хотела, чтобы акри ушел, так что согласилась оставить Зарека в живых. Только с условием, чтобы он жил там, где нет людей.
Сими досадливо оглядела темное и тесное подземелье.
— Честно говоря, я и сама скорее бы умерла, чем жить вот так! У вас тут еще скучнее, чем в Катотеросе! А я думала, скучнее, чем в Катотеросе, быть не может. В следующий раз, когда акри скажет, что дома не так уж плохо, я, пожалуй, поверю. У вас тут не то что приличной еды — даже телевизора нет!
Зарек прислонился к стене и, не слушая больше болтовню Сими, невидящим взором уставился в пространство. Он старался вспомнить прошлое.
Кажется, и сейчас в ушах его звучали крики жителей деревни. Но теперь он задумался…
Чьи же крики слышал он на самом деле?
Астрид ощупью пробралась к нему, взяла за руку. От ее близости Зареку сразу стало теплее, а прикосновение ее, как обычно, зажгло в нем огонь. Что такое скрыто в этой женщине, что одно ее касание сводит его с ума?
И пробуждает в нем безумное желание.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— По правде сказать, нет. Я хочу знать, что произошло той ночью!
Астрид кивнула.
— Сими, скажи, есть ли какой-нибудь способ вернуть Зареку память, которую стер Ашерон?
— Никакого! — помотала головой Сими. — Акри непогрешим! То есть никогда не ошибается. Ну, почти никогда. Только об этом лучше не говорить, а то он очень расстраивается. Но обычно он непогрешим. Совсем как я. «Непогрешим» — правда, здорово звучит?
— Все безнадежно, — прошептал сквозь стиснутые зубы Зарек. — Доказательств моей невиновности нет, и я никогда не узнаю, что же там произошло.
— А я так не думаю, — улыбнулась ему Астрид. — Не сдавайся, Зарек! Если мы докажем то, о чем говорит Сими, я смогу вынести обоснованное оправдание. Я заявлю, что ты невиновен, и никто не сможет с этим спорить. Мои сестры не допустят осуждения невинного.