Устало вздохнув, Зарек подобрал с земли парку. В ноздри ему ударил знакомый аромат роз.
Астрид!
Он прижал парку к себе, зарылся лицом в густой мех, вдыхая ее запах.
Руки его дрожали. В голове вихрем проносились чувства и воспоминания.
Астрид!
Боги, как же он ее любит! Никогда не думал, что можно так любить. Помнит каждое ее прикосновение. Каждую улыбку.
Она сделала его человеком.
И он не хочет жить без нее — ни одной минуты, ни единого мгновения!
Мысль о том, что он никогда больше ее не увидит, буквально подкосила Зарека.
Он рухнул на колени и зарыдал, зарывшись лицом в мех, еще хранящий ее аромат.
Эш незаметно покинул сознание Зарека, не желая быть непрошеным свидетелем его горя.
Он был в тронном зале один. Артемида бушевала снаружи, во дворе, разгневанная приговором Астрид. Сими свернулась клубочком у него на груди — в покое и безопасности.
— Что за глупцы эти смертные! — выдохнул Ашерон.
Впрочем, разве ему самому не случалось глупеть от любви? Любовь делает глупцами и смертных, и богов.
И все же он не мог поверить, что Астрид ушла, — и еще более, что Зарек позволил ей уйти!
Ох уж эти смертные!
Перед ним материализовалась Артемида.
— Разве это возможно? — прорычала она. — Ни разу за всю свою жизнь она никого не оправдала!
— Только потому, что ей еще не приходилось судить невинного, — спокойно ответил Ашерон.
— Я тебя ненавижу!
Ашерон горько рассмеялся.
— Опять ты тешишь меня ложными надеждами! Сделай милость, пообещай, что на сей раз твоя ненависть продлится дольше пяти минут!
Она хотела дать ему пощечину, но Ашерон перехватил ее руку. Вместо удара она прильнула к его губам, а в следующий миг оторвалась от него и с криком ярости растворилась в воздухе. Ашерон покачал головой.
Успокоится, конечно. Она всегда в конце концов успокаивается.
А ему сейчас стоит подумать о другом.
Прикрыв глаза, он мысленно перенесся с Олимпа в мир смертных.
Мгновение спустя он нашел то, что искал.
Зарек поднял голову. Подземелье исчезло: он сидел посреди огромного белокаменного зала. Стены его были отделаны золотом, на мозаичном панно на потолке резвились олени и косули. Мраморные колонны поддерживали свод, а в центре расположилось роскошное ложе из слоновой кости.
Но больше всего поразило его то, что перед этим ложем стоял Ашерон и смотрел ему в лицо своими удивительными серебристыми глазами.
Волосы атлантийца были сейчас золотистыми. Он был одет в облегающие кожаные брюки и расстегнутую черную рубашку с длинными рукавами. Странно сказать, но Ашерон выглядел удивительно беззащитным.
— Спасибо тебе за Сими, — проговорил он, склонив голову. — Ты спас ее, и я благодарю тебя от всего сердца.
Зарек прочистил горло и, поднявшись на ноги, смерил Ашерона гневным взглядом.
— Какого дьявола ты промыл мне мозги?
— Я не мог поступить иначе. Есть то, чего людям лучше не знать.
— Ты заставил меня поверить, что я убил своих людей!
— Думаешь, правда была бы для тебя легче? Вместо лица старухи тебя преследовали бы лица молодой красавицы и ее мужа. Кроме того, тогда ты узнал бы, как убить любого Темного Охотника. Например, Валерия. Если бы тебе пришло в голову это сделать, никто и ничто не смогло бы тебя спасти. Даже я.
Зарек поморщился, вспомнив о своем брате. Приходилось признать правоту Эша: будь у него такое знание, очень вероятно, что он попытался бы применить его в отношении Валерия.
— Ты не имеешь права копаться в чужих мозгах!
К его изумлению, Ашерон с этим согласился.
— Верно. И, веришь или нет, я это делаю очень редко. Только когда нет другого выхода. Но ты ведь не поэтому злишься, ведь так?
— Не понимаю, о чем ты, — напрягся Зарек.
— Прекрасно понимаешь, Зет. — Ашерон прикрыл глаза и склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. — Я знаю все твои мысли. Так же, как в ту ночь после Таберли, когда ты истребил даймонов и аполлитов. Я пытался дать тебе покой, стерев твои воспоминания, но ты не хотел покоя. То, о чем ты забыл наяву, снова и снова возвращалось к тебе во сне. Я не мог прекратить эти сны, и даже М'Адок был бессилен тебе помочь. За это я прошу прощения. Но сейчас тебя беспокоит не то, что я сделал с твоим сознанием, а нечто совсем иное.
— Вот как? И что же?
Ашерон протянул к нему руку ладонью вверх. Расширенными от удивления глазами Зарек следил за тем, как на его ладони вырастает трехмерная «картинка».
У него перехватило дыхание, когда он увидел Астрид. Она сидела в античном дворике и горько плакала, а вокруг суетились, утешая ее, три незнакомки.
Зарек бросился вперед, но тут же остановился, сообразив, что это всего лишь изображение. Он не сможет к нему прикоснуться.
— Мне так больно! — рыдала Астрид.
— Атти, сделай же что-нибудь! — воскликнула блондинка, обращаясь к рыжеволосой женщине, по-видимому, старшей из трех. — Ну, пойди и убей этого мерзавца, который так обидел нашу крошку!
— Не смей! — вскричала Астрид. — Не надо! Если вы что-нибудь с ним сделаете, я никогда вам этого не прощу!
— Кто они? — спросил Зарек.
— Три Судьбы. Рыжеволосая — Атти или Атропос. Светловолосая, та, что обнимает Астрид, — Клото. Темноволосая — Лахезис, для родных Лейси.
Зарек наблюдал за этой сценой, не отрывая глаз. Сердце его разрывалось от того, какую боль он причинил Астрид. Меньше всего на свете он хотел сделать ей больно!
— Зачем ты мне это показываешь?
На этот вопрос Ашерон ответил вопросом:
— Помнишь, что я сказал тебе в Нью-Орлеане?
— Ты мне там много всякой ерунды наговорил, — сухо ответил Зарек.
— «С прошлым покончено, — повторил Ашерон. — А будущее зависит от того, какое решение ты примешь».
Огненный взгляд его впился в Зарека.
— Первый свой шанс ты продул, не без помощи Диониса, когда напал на полицейских. Но, когда спас от смерти Саншайн, получил второй шанс. — Эш указал на Астрид. — Теперь, Зет, тебе предстоит принять решение. Что ты выберешь?
Ашерон сжал кулак; Астрид и ее сестры исчезли.
— Все мы заслуживаем любви, Зарек. И ты тоже.
— Заткнись! — взревел Зарек. — Откуда Твоему Высочеству об этом знать! — Титул Ашерона он выплюнул, словно ругательство. Зарек устал от поучений, особенно от учителей, не имеющих ни малейшего представления, о чем они говорят!