Только на этот раз он не почувствовал никакого утешения, прикоснувшись к ней. Никакого нежного любящего голоса, который сказал бы ему, что мужчины не плачут и не показывают свою боль.
Но как мужчина может вынести эту безжалостную муку?
Это его ошибка. Во всем виноват он. Он был идиотом, подружившись с Темными Охотниками. Он никогда не говорил ей правду… У нее не было ни шанса.
- Мамочка, - выдохнул он, прижавшись к ее холодному лицу и укачивая в своих объятиях. - Я так виноват, так виноват. Я не хотел причинить тебе боль. Не хотел. Пожалуйста, проснись. О, пожалуйста, мам, не покидай меня.
И тогда ярость овладела Ником, пробежав по венам, выплескиваясь сокрушительной волной, и разрывая его на части.
- Артемида! - закричал он. - Я вызываю тебя в человеческом обличии. Немедленно!
Она почти тут же появилась перед ним, раздраженно уперев руки в бока.
Но потом она увидела тело его матери.
- Что это? - спросила она, скривив рот, будто вид смерти был ей отвратителен. - Ты Ник, друг Ашерона, не так ли?
Ник положил тело матери на кресло, утирая слезы тыльной стороной руки, и медленно встал на ноги.
- Я хочу отомстить даймону, совершившему это. Требую мести, сейчас же.
- Можешь требовать всё, что угодно, человек, но ничего не получишь, - грубо фыркнула она.
- Почему нет? Всем остальным придуркам ты даешь право отомстить. Сделай меня Темным Охотником. Ты должна мне.
Она подняла подбородок и, выгнув бровь, посмотрела на него.
- Я тебе ничего не должна, человек. И если ты, глупец, ещё не заметил, ты должен умереть, чтобы стать Темным Охотником, - она с отвращением вздохнула. - Разве ты ничему не научился у Ашерона?
Артемида шагнула назад, собираясь вернуться домой на Олимп, но не успела, человек встал на колени и поднял пистолет.
- Сделай меня Темным Охотником, - зарычал он за секунду до того, как спустил курок.
Артемида заледенела от громкого эха раздавшегося выстрела. Она задержала дыхание, смотря на мертвого мужчину, лежащего в ее ногах.
- О, нет, - сказала она, задыхаясь, сердце гулко стучало. Человеческий друг Ашерона только что застрелился… прямо перед ней!
Что ей делать?
Мысли лихорадочно блуждали.
- Он во всем обвинит меня.
Он никогда не простит ее. Никогда. Несмотря на то, что это не ее вина, Ашерон все равно найдет причину, чтобы обвинить ее во всем. Скажет, что она должна была понять и остановить его.
Она в ужасе уставилась на запекшуюся кровь, брызнувшую на ее белое платье. Такого она еще никогда видела.
- Ох, думай, Артемида, думай…
Но трезво думать не получалось. Все что она слышала, так это голос Ашерона, рассказывающий, сколь много Ник и его мать значили для него.
- Ты никогда не поймешь, Арти. У них никого нет, кроме друг друга, и вместо того, чтобы винить другого за погубленную жизнь, как обычно делают люди, они наоборот сплотились. Жизнь Шериз полный отстой, но она все равно добра и отзывчива ко всем. В один прекрасный день Ник женится и наполнит ее дом любящими внуками. Зевс знает, они оба заслуживают этого.
А теперь Ник мертвый лежал у ее ног.
Кончил жизнь самоубийством, а ведь он был католиком.
Она уже чувствовала запах серы.
- Ашерон! - крикнула она, посылая вызов во все измерения. Она должна рассказать ему, пока не станет слишком поздно. Только он может все исправить.
Он не отвечал.
- Ашерон! - опять позвала она.
И снова тишина.
- Что мне делать?
Ей запрещалось творить Темных Охотников из самоубийц. Но если она оставит Ника мертвым, на его душу заявит права Люцифер, и он проведет вечность в аду, подвергаемый пыткам.
Так или иначе, она проиграет. Ашерон обвинит ее в страданиях друга. Он подумает, что она это сделала только с целью причинить ему боль.
А если она спасет Ника…
На размышления времени не оставалось.
Пока она колебалась, перед глазами пронеслось и осталось одно воспоминание. Выражение лица Ашерона в тот день, когда она пренебрегла его страданиями и отвернулась от него.
Это единственное в ее жизни, о чем Артемида искренне сожалела, и единственное, что хотела изменить.
Другого выхода нет. Она не может снова так обидеть Ашерона. Никогда.
Встав на колени, она притянула тело Ника к себе и восстановила то лицо, которое было до выстрела. Потом убрала с лица его волосы и произнесла заветные слова на мертвом языке.
В ее руке появился камень. Она почувствовала его жар, когда душа вошла в камень.
Две секунды спустя глаза Ника открылись. Больше не синие, а черные как уголь. Он зашипел от боли, когда свет упал на глаза, теперь ставшие к нему чувствительными.
- Почему ты не позвал Ашерона вместо меня? - тихо спросила она его.
- Он рассержен на меня, - ответил он, шепелявя из-за клыков, к которым придется привыкать. - Он сказал, что мне лучше убить себя и избавить его от проблем.
Артемида содрогнулась, услышав эти слова. Бедный Ашерон. Он никогда не простит себя за это.
И не простит ее.
Ник поднялся на ноги.
- Я хочу отомстить.
- Прости, Ник, - прошептала она. - Я не могу тебе помочь в этом. Ты не выполнил условия договора.
- Что?
Не успел он сказать что-либо еще, как она подняла руку и отправила его в специальную комнату в своем храме.
- Где ты, Ашерон? - прошептала она. Мир разваливается на части, а от него ничего слышно.
Не похоже на него быть таким беспечным.
Испугавшись, что с ним случилось что-нибудь плохое, Артемида закрыла глаза, пытаясь отыскать его.
Десидериус разгуливал по улице так, будто она ему принадлежала. А почему бы и нет?
Так и есть.
Он раскинул руки и наклонил голову, услышав крики невинных в своей голове.
- Ты должен быть здесь, Страйкер. - рассмеялся он. Только Страйкер мог по достоинству оценить красоту этой ночи.
Но время подходило к концу.
Он должен вернуться с ребенком Хантера к полуночи или Разрушительница отберет его тело.
- Отец?
Десидериус повернулся на голос своего сына.
- Да?
- Ашерона все еще нет, как и обещал Страйкер, и мы отыскали вход.
Десидериус засмеялся. Наконец-то он сможет отомстить Аманде и Кириану.