На экранах в подвалах было отлично видно, как Мурка и Кисонька мечутся по разгромленной и совершенно пустой рабочей комнате, какие у них перекошенные, полные ужаса лица, а в глазах стоят слезы.
– Надо вылезать скорее, – Катька вскочила, – пока девчонки с ума не посходили!
– Тут был бой! – в этот момент закричала Мурка, в отчаянии останавливаясь перед панелью управления и требовательно глядя на восседающего там Евлампия Харлампиевича. – Где ребята?!
Гусь успокаивающе курлыкнул, но девчонок это не устроило.
– Не ожидаешь же ты, что он тебе ответит? – с раздражением бросила Кисонька. Выражение лица у нее стало просто жутким: зеленые глазищи, казалось, мечут самые настоящие молнии, а между спутанных рыжих волос подскакивают искры. – Зато я знаю, кто нам скажет все, – скрючивая наманикюренные пальчики, как когти хищной птицы, сквозь зубы процедила Кисонька и пронзительно прокричала: – Салям! Тащи этих двоих сюда, быстро!
На пороге рабочей комнаты появился закованный в сталь Салям, за шкирки, как щенков, волоча закутанных в ободранную черную ткань визитеров. Зарина тенью следовала за ним. Салям швырнул своих пленников на пол. На мониторе видно было, как яростная Кисонька, изогнувшись бешеной кошкой, нависла над ними. Рука ее потянулась к краю черного плаща…
– Погоди! – ловя Катьку за руку, в подвале сказал Сева. – Успеем вылезти! С ума не сойдут – им есть чем заняться, – а мне над Кис… над девчонками приколоться охота.
Катька, только что так рвавшаяся на поверхность, вдруг замерла – поглядела на свою руку в Севиной ладони – и густо покраснела.
Вадька лишь тяжко вздохнул и пробормотал:
– Мало мы уже наприкалывались? – Но из подвала наверх тоже не помчался.
– А-ах! – Кисонька рванула в сторону капюшон черного плаща и отпрянула, почти с ужасом разглядывая появившуюся из-под него коротко стриженную голову, бледное лицо с расквашенным носом.
– Неваляшкинские гоблины! – закричала Мурка, обдирая второй черный плащ. – Они выходы в музее охраняли!
– Вижу я, как они охраняли! – завопила в ответ Кисонька, сгребла валяющегося на полу гоблина за плечи, в ярости попыталась поднять его и тряхнуть, но тяжеловесный охранник оказался для нее совершенно неподъемным.
Салям аккуратно отстранил ее, предложив:
– Давай я буду трясти, а ты спрашивать! – Одним рывком вздернул гоблина и затряс так, что голова у того замоталась из стороны в сторону.
Зарина одарила Саляма одобрительным взглядом – и тот принялся трясти своего пленника еще энергичнее. Подскакивающая возле его локтя Кисонька осыпала гоблина целым градом вопросов:
– Где ребята? Что вы с ними сделали? – Она все больше повышала голос, невольно стараясь перекричать тихое мерное постукивание, словно исходящее от всех шкафов сразу.
Заслышавший этот звук гоблин распахнул полные ужаса глаза широко-широко и, звучно лязгая зубами в такт потряхиваниям, пролепетал:
– Посадили на электрический стул! Сожгли! И заморозили!
– Ребят? Наших ребят? – в ужасе взвыла Кисонька.
– Нас! – дрожащим от еще большего ужаса голосом выдохнул «черный».
– Салям, не тряси его так! – немедленно потребовала Мурка. – Его, наверное, укачало, вот он и порет чушь!
– Нет, он просто строит из себя придурка! – не приняла объяснений Кисонька и… схватив валяющуюся на полу швабру, явно нацелилась заехать ею пленнику в лоб.
– Только не шваброй! – немедленно взвыл с пола второй «черный». – И не шкафом! И не копьем! Я скажу вам все, что вы захотите!
Словно в ответ на его слова, дверцы шкафа зловеще распахнулись – и тут же с грохотом захлопнулись. Оба пленника в ужасе заорали – эхом на их вопли взвыл кондиционер. Машинка для уничтожения бумаг хищно лязгнула, а над перевернутым офисным стулом с треском проскочила электрическая дуга.
Девчонки замерли, настороженно косясь по сторонам. Салям прекратил вытряхивать пыль из пойманного гоблина и тоже оглянулся. Одна лишь Зарина продолжала улыбаться со своим обычным выражением доброжелательного любопытства.
– Катькины любимые призраки завелись, что ли? – пробормотала Мурка.
Будто соглашаясь, с потолка спустилась и тут же взлетела вверх лампа. Двери всех шкафов офиса и рабочей комнаты принялись открываться и закрываться, ритмично похлопывая створками. Не отрывая глаз от ожившей офисной мебели, сестры попятились… И тут же ощутили, что позади них кто-то угрожающе сопит!
– Кийаа! – слаженный вопль близняшек потряс стены. Сильно оттолкнувшись, девчонки взвились вверх, прямо в воздухе развернулись, впечатывая каблуки в материализовавшихся за спиной врагов…
Севу и Вадьку разнесло в разные стороны, приложило об стены, а потом они тихо сползли на пол, пристроившись рядом с неваляшкинскими гоблинами.
– Прикололись? Понравилось? – ехидно поинтересовалась оказавшаяся позади них Катька. Неодобрительно гоготнувший Евлампий Харлампиевич перелетел через комнату и опустился хозяйке на руки.
– Вадька! – перепуганная Мурка рванула к мальчишке и упала рядом с ним на колени, судорожно ощупывая ему голову. Вадька дрожащей рукой стянул с себя очки – проверить, целы ли стекла.
Кисонька лишь гневно фыркнула, разглядывая валяющегося у противоположной стены Севу:
– Вы откуда здесь взялись?
– Мы ходим сквозь стены и возникаем ниоткуда! – прохрипел Сева заранее заготовленную фразу, с трудом поднимаясь на четвереньки. Предполагалось, что он скажет ее глухим, загробным голосом – но на такой голос у него уже дыхания не хватило. В груди ныло – будто конь лягнул! Хоть бы она каблуки снимала, прежде чем драться!
– Ну, так… – Вадька вернул очки на нос, вместе с ними пытаясь вернуть и вдребезги разбитое об стенку чувство собственного достоинства. Отказавшись от подставленного суетящейся около него Муркой плеча, он гордо и самостоятельно доковылял до так опрометчиво явившихся в офис «Белого гуся» неваляшкинских гоблинов. – Этой парочке даже никаких вопросов задавать не надо. Раз они здесь, значит, заказчиком ограбления действительно был Неваляшкин. – Вадька ухватился за край гоблиновского черного плаща. – И «специалистка по особым поручениям» тоже на него работала – плащики в одном магазине закупали. Эй, вы! – рявкнул на них Вадька. – Вы чего ночью по музею лазили?
– Бабу караулили, – немедленно ответил охранник Неваляшкина, после всего пережитого не смевший и думать о запирательстве. Здоровенный мужик затравленно поглядел на стоящего над ним пацана в очках и зачастил: – Чтобы медяху скифскую у нее забрать.
– А саму… бабу? – быстро спросила Мурка.
– Так она ж не нужна уже была, – пояснил гоблин, но тут, увидев выражение Муркиного лица, торопливо вскричал: – Не, не мочить, нет! Мочить хозяин не велел. – Его товарищ согласно закивал и тут же схватился рукой за голову – на лбу у него вызревали оставленные шкафом, шваброй и древком копья шишки. – Дали бы ей по башке, и все дела!