– Ой! – испуганно отскакивая за спину тете Паше, вскричал Сева. – Я случайно! Я не хотел! Оно само!
– «Само»! – передразнила старая уборщица. – У таких, как ты, все само! И руки сами не держат, и ноги сами заплетаются! Да не трогай ты! – снова рявкнула она на Севу, потянувшегося собрать стекло. – Порежешься еще, а мне отвечать, – она приткнула банку с тараканами на стол, между проводами, сверху бросила универсальную карточку и принялась аккуратно собирать самые крупные осколки стекла.
– Тетя Паша, – тоже аккуратно подхватывая универсальную карточку, спросил Сева, – а у вас такая карточка за последние два месяца не пропадала?
– Ничего, у меня запасная была, – пробормотала тетя Паша, а потом вдруг опомнилась, быстро обернулась через плечо. – Твое какое дело? А ну положи карточку на место! – И она нервно стиснула кулаки. Края острого стекла кольнули ее в ладонь, уборщица ойкнула, разжала руку, собранные осколки снова посыпались на пол. – Вот же ж горечко! – Она опять склонилась над битым стеклом.
– Кладу, уже кладу, – успокаивающе сказал Сева и действительно, положил карточку… в карман. Попятился, не сводя взгляд с седого стриженого затылка тети Паши… Остановился… Стремительно метнулся вперед, схватил банку с тараканами – их еще обратно в зоомагазин сдать можно! – и со всех ног ринулся к двери.
– Эй, ты куда? – донесся ему вслед удивленный крик тети Паши.
– Веник принесу! И совок! – крикнул в ответ Сева и вихрем вылетел за дверь. Шарахнул створкой. Замок защелкнулся. Без карточки его не откроешь. Сева со всех ног понесся по коридору. Теперь все зависело от того, как быстро глава клинингового департамента сообразит, что ее заперли – и как скоро догадается выдернуть с десяток присоединенных к серверам проводков, чтобы тот, кто сейчас замещает «недовешенного» системщика, прибежал выяснять, почему глючат компьютеры. Что уборщица замерзнет, он не боялся – такие бабки не то что при +10°, они и в лютый мороз не пропадут!
Сверяясь с прихваченным с тети Пашиного стола планом, Сева свернул раз, другой… И тяжело переводя дух, остановился у двери с надписью «Компрессоры. Посторонним вход воспрещен». Вот теперь он точно узнает – верна ли его догадка! Если это и впрямь крики похищенного гопника доносились к нему по воздуховодам, то где того могли прятать? Только здесь, в комнате, откуда нагнетаемый компрессорами теплый воздух в эти самые воздуховоды попадает. Сева решительно сунул карточку в прорезь замка. Дверь тихо клацнула. На этот раз навстречу мальчишке ударил сплошной гул! Воздух с шипением выходил из многочисленных компрессоров, настолько плотный и теплый, что им было тяжело дышать. На ватных от слабости ногах мальчишка заковылял между работающими компрессорами…
– Бум-пши-и-и-шик! – очередная струя теплого воздуха ударила ему в спину, выжимая пот.
– Эй, парень! Лысый! Ты тут? – хрипло позвал Сева и закашлялся.
А в ответ только:
– Пши-и-шик!
Как потерявший след пес Сева закружил между компрессорами:
– Ты где? Отзовись! Ну я же знаю, что ты тут! – уже жалобно попросил он. – Тебе просто негде больше быть!
Но бритоголового между компрессорами не было. Ближайший агрегат издевательски дохнул мальчишке в лицо и горячий воздух умчался по трубе… Сева безнадежно повел по ней взглядом… Трубы всех компрессоров уходили в стену. А еще в этой стене была маленькая, неприметная дверца. Сева торопливо зашелестел планом… Рядом с компрессорной обнаружилась еще одна комнатка, куда попадал горячий воздух – и откуда и выходили воздуховоды! Ну конечно! Сева аж подпрыгнул от сменившей отчаяние надежды. Такая комната подходит похитителю больше всего! Туда даже мастера, которые компрессоры чинят, и те не зайдут! Им там просто нечего делать!
Размахивая банкой с тараканами, Сева метнулся к двери, от волнения только с третьего захода вставил в прорезь универсальный ключ… Дверь стремительно распахнулась, будто на нее кто-то напирал изнутри. И в лицо едва успевшему отпрянуть Севе с воем ударил ураганный ветер!
– Какие разнообразные погодные условия в этом банке! – пробубнил мальчишка, пригибаясь навстречу настоящему шторму. Порыв ветра толкнул его в грудь, чуть не вышвырнув обратно. С головы сорвало кепку, и она запрыгала, колотясь о компрессоры. Сева накрепко уцепился за косяк и, подтягиваясь на руках, вполз внутрь. Хлесткие удары ветра обрушились на него со всех сторон. Сильно подавшись навстречу бушующему в замкнутом пространстве вихрю, Сева шагнул раз, другой, с трудом удерживаясь на широко расставленных ногах.
– Есть тут… – Сева закашлялся – ветер кляпом забивал слова обратно в рот. – Есть кто?
– Люди! Спасите! Я здесь! – Ответный крик был слышен гораздо отчетливей – рвущийся прочь из комнаты ветер донес его до Севы.
Мальчишка прищурился – смотреть было тяжело, режущий вихрь выжимал слезы из глаз. Разглядел тянущиеся вдоль стен трубы, из которых вырывались потоки теплого воздуха и, проносясь по комнате, втягивались в отверстия воздуховодов. Лежащая у противоположной стены куча темного тряпья пошевелилась… и громко заорала. Мечущийся от стены к стене ураган глушил эти крики, но все равно было ясно – куча старается изо всех сил. Отчаянно сопротивляясь попыткам заточенного в комнате ветра уволочь его обратно в распахнутую дверь, Сева заковылял к куче.
Перехватываясь руками за трубу и подтягиваясь, Сева преодолел половину пути… Есть! Он был прав! Он аж остановился, унимая колотящееся сердце. У стены, на расстеленном в углу стареньком одеяле, скорчился знакомый гопник. Нижняя губа у него была разбита, лицо – исцарапано, а руки скручены спереди, кажется, тем самым арканом, на котором его уволокли из переулка. Другой конец аркана был крепко привязан к трубе. На той же трубе, тоже на веревке, болталась пластиковая бутыль с водой. Рядом под порывами ветра подпрыгивал здоровенный пластиковый судок. Судя по измазанным соусом стенкам, еще недавно в нем были тефтельки в томате. Но веселее всего выглядел пластмассовый детский горшок в виде ярко-голубой черепахи. С крышкой-панцирем. Заботливые нынче похитители пошли! Сева заторопился:
– Сейчас! Погоди! Я иду! – ускоряя шаг настолько, насколько это вообще возможно против ветра, крикнул Сева.
– Иди-иди! – несколько странным тоном подбодрил его бритоголовый. Но Сева ничего не заметил. Сложно замечать какие-то оттенки речи, когда большую часть слов ветер относит прочь и размазывает о ближайшую стенку. Мальчишка сделал еще шаг… другой… вот он был уже возле самого гопника… Наклонился к нему… Бритая, гладкая и твердая, как каменный шар, башка с силой крепостного тарана ударила Севу в грудь. Мальчишку швырнуло на пол. От рывка веревки пронзительно загудела труба, к которой был привязан бритый – гопник навалился на Севу. Связанными руками попытался вцепиться ему в горло:
– Попался, гад! – с радостным восторгом заорал он.
Его судорожно сжимающиеся и разжимающиеся пальцы не столько душили, сколько царапали Севе шею.
Обалделый Сева отчаянно забарахтался под навалившейся на него тушей: