Говоря это, Бэйли подошёл к большому шкафу и открыл его. В шкафу висело несколько водолазных, как подумал я, костюмов. Мистер Бэйли исправил мою ошибку:
— Это не водолазные костюмы. Это костюмы, в которых можно было бы гулять в межзвёздных пространствах, где царит абсолютный холод в двести семьдесят три градуса. Костюмы сделаны из материала совершенно нетеплопроводного, и при них резервуары с кислородом.
— А это для чего? — спросил я, показывая на металлическое остриё с шариком наверху, приделанное к колпаку скафандра.
— Это антенна. Костюмы снабжены радиотелефонами с собственными маленькими радиостанциями. При помощи радио мы с вами сможем разговаривать. Одевайтесь!
Я снял с вешалки костюм. Он оказался легче, чем водолазные костюмы. Мистер Бэйли помог мне одеться и тщательно застегнул костюм особыми кнопками.
— Ну вот, мы и готовы, — сказал он. Я прекрасно слышал его, хотя наши головы были заключены в толстые шлемы. — Удобно, не правда ли? Для водолазов это было бы незаменимо.
— Но вы, конечно, не сделали это изобретение достоянием общества, — заметил я несколько желчно.
— Общества! — презрительно ответил он. — Что может дать мне общество? Мне некогда заниматься такими мелочами.
Мистер Бэйли подошёл к стене, повернул рычаг, и посреди пола открылся люк. Я заглянул вниз и увидел лесенку, которая вела к площадке, окружённой лёгкой железной оградой.
— Сходите, — предложил Бэйли.
Я спустился на площадку, Бэйли последовал за мной, повернул рычажок на решётке, и мы начали плавно опускаться вниз. Наш спуск продолжался довольно долго. Когда лифт остановился, Бэйли открыл дверцы, и мы вышли. Прямо перед нами была низкая железная дверь. Бэйли открыл её, и мы попали в небольшую комнату, очень узкую. Бэйли открыл вторую дверь; я не мог определить, из чего она была сделана, — она была чёрная и гладкая, как эбонит.
— Она сделана из состава, не пропускающего тепла, — пояснил Бэйли.
Опять такая же маленькая комнатка, и опять дверь. Таким образом мы прошли пять комнат и открыли пять дверей.
— В каждой камере температура приблизительно на пятьдесят градусов ниже, чем в предыдущей, — продолжал пояснения Бэйли. — Сейчас мы войдём в помещение, где стоит температура, близкая к холоду мирового пространства.
Мистер Бэйли открыл шестую дверь, и я увидел изумительное зрелище!..
Перед нами был огромный подземный грот. Десятки ламп освещали большое озеро, вода которого отличалась необычайно красивым голубым цветом. Казалось, как будто в эту подземную пещеру упал кусок голубого неба.
— Жидкий воздух, — сказал Бэйли. Я был поражён. До сих пор мне приходилось видеть жидкий воздух только в небольших сосудах нашей лаборатории. Я никогда бы не мог вообразить, что можно сгустить и хранить такое огромное количество жидкого воздуха.
Вместе с тем я почувствовал, что мой костюм как будто сжимается, и не мог понять почему.
— Здесь большое давление. Нас сдавило бы в лепёшку, если бы не особая упругость ткани наших костюмов. С помощью мистера Энгельбректа я добился того, что жидкий воздух почти не испаряется. Обратите внимание на свод. Он весь выложен теплонепроницаемым материалом. В этой пещере даже лампы особенные: из светящихся бактерий! Это абсолютно холодный свет… Да, этого голубого озера было бы достаточно, чтобы оживить Луну, — дать ей атмосферу, если бы только Луна могла удержать этот подарок. У меня здесь несколько таких озёр. Но всего этого мало, слишком мало. Плотность жидкого воздуха только в восемьсот раз больше плотности атмосферного. Нужны были бы целые океаны, чтобы сгустить весь атмосферный воздух в жидкость. Считайте сами: площадь земного шара равняется примерно пятистам десяти миллионам квадратных километров. Значит, слой воздуха только на расстоянии одного километра от поверхности Земли равен по объёму по крайней мере полумиллиарду кубических километров. А более или менее однородный по плотности воздух тянется на восемь километров вверх. Это уже составит массу более пяти триллионов килограммов, или одну миллионную часть массы земного шара… Сколько ещё не использованного сырья!
— Сырья? — невольно вырвалось у меня. Бэйли невозмутимо продолжал:
— Подсчитать совершенно точно запасы воздушного сырья, конечно, очень трудно. Мировое межпланетное пространство переходит в нашу земную атмосферу постепенно через зону разрежённых газов. Точные определения химического состава воздуха сделаны на высоте девяти километров. Шары с самопишущими приборами поднимаются немного выше тридцати семи с половиной километров. Пролетающие метеориты загораются на высоте ста пятидесяти — двухсот километров. Значит, и на этой высоте есть ещё достаточно плотный воздух. Нисселю удалось подметить зажигание метеоров даже на высоте семисот восьмидесяти километров. Наконец, о высоте атмосферы говорят и огни северного сияния. Человек давно любовался этой небесной иллюминацией, но только сравнительно недавно мы узнали, что спектр этих необычайно красивых огней состоит главным образом из линий благородных газов и особенно гелия. Линии кислорода, азота, неона и гелия сверкают в северном сиянии ещё на высоте восьмисот километров. Возможно, что электрические силы вихрями отрывают и поднимают к высоким слоям атмосферы атомы её газов. Но как бы то ни было, эти атомы существуют даже на такой огромной высоте. Но это ещё не всё. Не думайте, что атмосфера находится только над поверхностью Земли. Американский учёный Клерк высчитал, что только до глубины в шестнадцать километров, доступной для наблюдения, газообразные вещества по весу составляют три сотых ко всей массе вещества. Так что общий запас воздушного сырья…
— Но не думаете же вы лишить земной шар всей его атмосферы? — с удивлением воскликнул я.
— А почему бы нет? — ответил мистер Бэйли. — Пойдёмте дальше, и вы убедитесь, что это вполне возможно. Сванте Энгельбрект — гениальный человек. Он стоит тех денег, которые я плачу ему.
«Неужели в деньгах всё дело?! — подумал я. — Быть может, отец Норы корыстный человек. Получая много денег, он зарыл себя в этой кротовой норе вместе с дочерью и не желает возвратиться на родину; дочь изнывает от скуки, но не желает покинуть отца… Не в этом ли и заключается драма Норы?»
— Земной шар без атмосферы — это была бы катастрофа! — сказал я.
— О да, — иронически ответил Бэйли. — Люди станут задыхаться, растения погибнут вместе с людьми, ледяной холод спустится на Землю со звёздных высот… Жизнь прекратится, и земной шар станет таким же мёртвым телом, как оледенелая Луна… И это будет, будет, чёрт возьми! — закричал Бэйли.
В эту минуту мне казалось, что я имею дело с помешанным.
— Вы хотите погубить человечество? — спросил я.
— Мне просто нет никакого дела до человечества. Оно само идёт к гибели. В конце концов наша планета не вечна. Она обречена на гибель не мною. А произойдёт это раньше или позже — не всё ли равно.
— Далеко не всё равно. Человечество ещё может жить миллионы лет. Наш земной шар ещё очень молод. Он гораздо моложе Марса.