— Твоими бы устами да мед пить…
Они надолго замолчали, и Глеб, решив, что момент подходящий, спросил Крушинского о самом главном:
— Ты как-то говорил мне, что хочешь выяснить причины бедствий, обрушившихся на наш родной мир. Удалось ли это тебе?
Глеб понимал — другого подходящего случая может и не представиться. Крушинский стал ему надежным товарищем, но выжать из него лишнее слово задача не простая, особенно когда это касалось глубоко личных раздумий, выводов, наблюдений… Обычно он сообщал лишь ту информацию, в важности которой не сомневался.
— Этот мир все-таки связан с нашим, что бы там ни утверждали научные столпы. Изменения в нем вызывают изменения в далеком отсюда будущем. Каждый из нас играет здесь двойную роль, и это неправильно.
Мы не должны были здесь быть, но что-то случилось настолько важное, настолько неправильное, что некоторые законы сочли возможным нарушить…
— Это я понимаю. Весь наш мир сдвинулся в красную область спектра, и чтобы вернуть его в нормальное состояние, годятся любые средства. Но как же Федеративная космическая база, ведь она здесь уже давно, как она влияет на события в нашем мире?
— База не имеет отношения ни к этому миру, ни к нашему. Она здесь чужая, и потому ее присутствие не сказывается так сильно, как наше с тобой вмешательство. К тому же база изолирована и подчиняется определенным правилам, запрещающим ей прямо влиять на местные дела. Во всяком случае должна подчиняться…
— Кто же их устанавливал, эти законы и правила, и кто их нарушил в нашем с тобой случае?
— Боги, наверное, — усмехнулся Юрий. — Разве ты не чувствуешь их постоянное внимание к собственной особе? Скажи-ка мне лучше вот что, выбирая этот туннель, ты пользовался информацией, полученной от Гидры?
— Значит, ты догадался? Да, я вижу план всех туннелей, он у меня тут, Глеб хлопнул себя по лбу. — И я знаю наиболее безопасный путь.
— А ты учел двойственность сознания Гидры?
— Что ты имеешь в виду?
— Ее внутреннюю установку на уничтожение всего живого, на использование любых существ, не принадлежащих к ее собственному виду, в качестве пищи. Вспомни, она ведь пыталась тебя уничтожить, и она же подарила нам этот меч, чтобы отомстить Манфрейму за свои собственные мучения. Информация в ее мозгу тоже может состоять из таких противоречий. Какая-то ее часть способна вывести нас к цели, но там наверняка есть и другая, ведущая к гибели. Сможешь ли ты отличить их друг от друга?
Если бы он мог ответить на этот вопрос хотя бы самому себе! Но ответа не было, и лишь одно Глеб знал наверняка: только движение содержало в себе надежду…
Неожиданно маленькая рука ухватилась за его ладонь.
— Я их слышу. Они уже близко.
— Кого ты слышишь, Шагара?
— Несущие смерть. Каменные дьяволы идут по нашему следу. Их нельзя убить, оружие бессильно против их непробиваемых шкур…
Теперь и они услышали равномерный приближающийся топот, от которого медленно и ритмично начал вздрагивать пол под ногами.
Дотошные расспросы ламы о зоне красного смещения в жизни общества иногда вызывали неудовольствие Сухого.
Похоже, это открытие вызвало в тибетских монастырях настоящую бурю, по-новому осветив древнее учение о карме.
— Из ваших статей следует вывод, что в нашем прошлом существовали и активно действовали некие космические силы.
— Несомненно.
Лама улыбнулся, поставил на столик крошечную чашечку своего излюбленного чая и, хитровато прищурившись, посмотрел на Сухого.
— Куда же они делись? Почему их нет в настоящем?
— Откуда вы знаете, что их нет? Они просто усовершенствовали методы маскировки.
Глеб стоял, опершись спиной о выступ скалы у самого поворота, изо всех сил сжимая рукоятку меча, хотя вес оружия позволял использовать его как рапиру, вращая лезвие кистью одной правой руки. Но сейчас ему было не до фехтовальных приемов. Цокот когтей от ударов множества тяжелых лап лавиной несся из глубины прохода.
Глеб выбрал наиболее узкое место туннеля и надеялся, что у него хватит сил удержаться здесь до тех пор, пока Васлав с Крушинским заложат радиомину в боковом ответвлении, которое они недавно прошли и где вот-вот должна была появиться погоня.
Оттуда, одновременно с непонятным звонким цокотом, нарастал грохот движения огромных масс, и Глеб не знал, живы ли еще его друзья, взявшие на себя нелегкую задачу минеров.
Им предстояло найти туннель, пригодный для отхода, прежде чем удастся взорвать мины.
Если они не успеют вовремя сделать свое дело — на него обрушится вся стая.
Нападение оказалось слишком стремительным и застало их врасплох. Они ждали опасность впереди, а она настигала их сзади. Приходилось действовать без заранее подготовленного плана, импровизируя на ходу.
Даже если Крушинский сумеет заложить мины в нужных местах, часть стаи все равно проскочит зону взрыва, — именно этого они и опасались, когда оставляли здесь его одного прикрывать отход остального, полностью беззащитного перед этими смертоносными тварями отряда.
Ну а если взрыв опоздает хотя бы на несколько секунд, вся стая успеет проскочить опасную зону и окажется здесь.
Минуты тянулись бесконечно, а взрыва все не было. Самое неприятное перед боем — это неопределенное ожидание, когда о противнике почти ничего не известно, кроме того, что он очень опасен. Никому еще не удавалось живым уйти от стаи камнетесов.
Возможно, подрывники уже погибли, так и не успев привести в исполнение свой план, тогда у него не останется ни единого шанса — его попросту сомнет надвигающаяся лавина вместе с этой жалкой железкой в руках.
Сейчас он сожалел о том, что позволил Крушинскому убедить себя не применять лазер.
— Ты лишь зря потеряешь драгоценное время. Их шкура совершенно непробиваема для любых излучений.
В конце концов ему пришлось согласиться. Крушинский участвовал в одной из экспедиций на Затурн в составе ловчего отряда и хорошо знал все особенности новых врагов.
— Главное — не давай им выбраться из узкой части прохода. Здесь они смогут нападать только по одному, и численный перевес не будет иметь особого значения.
Их основное преимущество — скорость и быстрота реакций. Если хотя бы один выберется в главную пещеру, отряд погибнет весь целиком — они догонят его в считанные минуты и не ошибутся, камнетесы обладают самыми совершенными в этой части галактики органами обоняния и слуха.
И вот теперь Глеб стоял, обливаясь потом, хотя преследовавшая их в верхних горизонтах жара давно уступила место прохладе.