Что-то такое, о чем они даже не догадываются. Когда приходится принимать важные решения без учета всех обстоятельств, это может привести к трагическому финалу.
Так уже бывало не раз в нашей собственной истории. Теперь мы рискуем повторить наш печальный опыт на этой чужой планете…
Кленов не мог сдержать нарастающую тревогу, мысль все время возвращалась к Роману, стараясь пробиться через барьер непонимания. Словно уже не было поздно, словно можно было еще что-то изменить…
Над лесом тихо падал холодный дождь, а может быть, это была роса? Раньше Роман не задумывался над такими вещами, всем своим существом ощущая малейшие изменения в природе, но теперь его чувства притупились.
Мир постепенно отодвигался от него куда-то в сторону, становился тусклым, порой едва различимым, на смену ощущениям приходил сонный покой, которого он так ждал всем своим огромным измученным телом, а может быть, вовсе не тело у него так ныло? Может быть. Какая разница? Покой приглушает любую боль. Сквозь прищуренные веки его взгляд продолжал скользить вдоль пустынного тракта, идущего от города россов, и светлая линия дороги не желала гаснуть в его сознании, словно он все еще чего-то ждал от нее… И в конце концов дождался.
Фигура всадника, укутанного в серый, сливающийся с сумерками плащ, отделилась от городских ворот и медленно двинулась к лесу. Всадник ехал неуверенно, часто останавливался, подолгу стоял у обочины, опустив поводья и предоставив коню полную свободу.
Может быть, он никуда не спешил или искал кого-то? Кто знает. Так или иначе, всадник постепенно приближался к тому месту, где лежал левран. Когда между ними осталось не больше десятка метров, что-то вновь остановило всадника. На этот раз он даже откинул с головы капюшон плаща, чтобы лучше слышать звуки леса, и долго всматривался в придорожные кусты, словно можно было заметить лежащего неподвижно леврана, словно можно было его услышать.
В конце концов левран чем-то выдал себя. Вздохом, движением или неосторожным обрывком мысли, слишком четко мелькнувшим в сознании и передавшимся его телепатическими способностями.
Возможно, всадник казался ему пришедшим из далеких снов, и он не верил в его реальное существование.
Как бы там ни было, сидящий на лошади человек вздрогнул, словно его позвали, и, пришпорив копя, направил его прямо к леврану. Тот не шелохнулся и тогда, когда теплая лошадиная морда вздохнула над самым его ухом.
— Левран… — тихо прозвучал знакомый голос. — Значит, я не обманулась, значит, ты в самом деле звал меня… Почему ты молчишь? Почему не отвечаешь мне? — Элия спрыгнула с коня и подошла вплотную к огромной морде зверя.
Печальный глаз приоткрылся и глянул куда-то в сторону, не замечая ее.
— Ты меня не слышишь? Ты не хочешь со мной разговаривать? Все эти дни с тех пор, как мы расстались, я не знала ни минуты покоя. Что-то было неправильно. Я не знала что и пошла к жрецу, хранителю Солнца… Он рассказал мне старую легенду. В древности, когда здесь правили архи, каждый мог превратиться в леврана. Каждый, кто хотел пожертвовать собой ради своего племени или ради любимой… Никто не знает, откуда ты взялся и куда девался Роман. Левранов никто не видел со времен архов. И сегодня, когда я почувствовала, что ты близко… Мне удалось обмануть стражу у городских ворот, все заняты сборами в поход, завтра на рассвете россы выходят. Наверно, мы видимся в последний раз. Твои друзья на огненных колесницах начинают войну, мы пойдем с ними…
В лесу стояло долгое молчание.
— Ответь мне хоть что-нибудь, — попросила девушка, но левран по-прежнему молчал.
И с отчаянием, обостренным предстоящей разлукой, она вдруг увидела будущее. Годы пронесутся, прошумят, протекут, как вода. Вновь она будет стоять на этом месте, так же неслышно будут качаться от ветра ветви деревьев, в полумраке так же будет змеиться в стороне дорога. Только леврана здесь уже не будет. Но что бы ни изменилось в ней или в этом месте, она всегда будет видеть его таким, как сейчас. Будет помнить этого огромного, прекрасного и печального зверя, пришедшего к ней на помощь из далекой легенды архов.
— Скажи мне, левран, — попросила она в последний раз, — не оставляй меня так. Я должна знать. Я должна это услышать от тебя самого…
Но левран молчал, и лишь где-то далеко за горизонтом прогрохотал гром: а может быть, то был не гром. Пришел звук, сухой, яростный, похожий на удар бича, и земля содрогнулась под ногами.
Атака началась одновременно из четырнадцати пунктов. Все передвижные энергетические установки работали на полную мощность и составляли второй эшелон поддержки. Впереди, выдвинутые на несколько сотен метров, шли автоматические кары защиты, а еще дальше, на первой линии атаки, находились два уникара, оснащенные инициаторами узкого энергетического луча, лазерными пушками и генераторами антипротонов.
Эти машины, покрытые собственной силовой защитой, составляли основную ударную силу отряда. Эскадра, зависнув над местом атаки на серенгерической орбите, осуществляла энергетическую поддержку планетарного десанта, но пока активного участия в развертывающейся атаке не принимала.
Собственно, передвижение механизмов трудно было назвать атакой, поскольку пока что никакого сопротивления им не оказывали, и они постепенно стягивали огромное многокилометровое кольцо, в центре которого находилась долина Серых скал.
Но так продолжалось недолго. Уже через полчаса идущие впереди кары натолкнулись на энергетическое сопротивление. Обе машины одновременно.
Инженеры затруднялись определить характер противодействующего поля, во всяком случае, оно было не электромагнитным и не гравитационным. Его природа не имела никакого значения. Решающим фактором в столкновении противоборствующих автоматов являлась лишь мощность установок и способность излучателей быстро концентрировать ее в узких зонах. Но пока в этом не было необходимости.
Кары, замедлив движение, окутались пузырями силовой защиты, ставшей видимой. На границе двух противоборствующих энергетических сил воздух светился.
Не имея полного представления о возможностях противника и о тех средствах, которыми он располагал на планете, Райков не спешил. Он распорядился еще больше увеличить дистанцию между атакующими карами и эшелонами поддержки и вместо наращивания мощности своего энергетического щита лишь замедлял скорость продвижения машин, не желая раньше времени показывать противнику все их возможности.
За его спиной в главной управляющей рубке «Руслана» расположились операторы основных постов и водители автоматических уникаров. Одним из них был Кленов, его нестандартный уникар устаревшей конструкции решено было использовать в первом эшелоне, чтобы не рисковать более мощными машинами. Кленов с момента начала операции не промолвил ни одного слова, но даже спиной Райков ощущал его неодобрение и пожалел, что разрешил ему участвовать в операции.