— Ай!.. Ты выжил из ума, плешивый старикашка! Бить меня — наследника божественного Тро! Поплатишься головой! — перешел на визг Ирри.
— Пошел вон, щенок! — отрезал Ахха.
— Ну-ну! — Так и не найдя слов, побитый племянник поджав хвост побежал к своему буйволу, которого же поймал предупредительный Лело.
По распоряжению Моххада подогнали арбу, и на нее осторожно положили рядом Мориса и Анупу, предварительно их развязав. Несколько минут над ними колдовал худой старенький лекарь. Он обработал ссадины, залепил их целебными листьями шелковистого лопуха и накрыл обоих пленников с головой большим куском плотной материи. Затем извлек из кожаной потертой сумки прозрачный, зеленого стекла, флакон. Придирчиво посмотрел его на свет, встряхнул и снова поднес к глазам. Оставшись довольным чем-то, он вытащил пробку и сунул пузырек под холстину. Закончив дело, лекарь отошел, потирая руки. Теперь измученные пленники проспят много часов подряд. Возница тронул вожжи, и арба, поскрипывая, покатилась в лагерь.
Джон Бидли, майор Национальной службы безопасности, был срочно вызван к своему шефу генералу Готти в связи с событиями, развернувшимися вокруг экспедиции к системе Бонакус. Четвертый отдел, в котором служил майор Бидли, занимался внутренней безопасностью военных структур, а также защитой Сообщества и его транспортных путей от террористов и разного рода пиратских шаек. В последние годы после военных дейcтвий на Желтом Араксе, на Апулее и долгой войны с Союзом свободных фермеров появились разного рода группировки и политические партии, избравшие для достижения своих целей грабеж и террор…
— Джон, вот из аналитического отдела нам переправили разработанный материал на этих роботов. Информация свежая, передана с Бонакуса. Там большой скандал: внедренным агентом неизвестного противника убит Валевский, корабли флота вообще исчезли в неизвестном направлении. Определенно это уже не происки промышленной группы «Бах и Остерманн» и уж точно не «Браун тэнкс». Им, капиталистам, лезть к военным нет никакого смысла. Политика, финансы — другое дело, но не война. Что у тебя есть по этому вопросу?
— Я могу только сказать, что знаком с теми, кто прислал эту информацию с границы Бонакуса. Достаточно серьезные люди., У нас есть некоторые наработки по роботам-агентам, но они носят предположительный характер. Мы обрабатываем тысячи личностных соответствий различных людей через суперкомпьютеры НСБ. Это подробные тесты, содержащие несколько тысяч позиций.
Мы исходим из того, что, сколь бы совершенны ни были роботы или кибернетические организмы, отличить их поведение от поведения обычных граждан возможно. Вопрос в том, чтобы достаточно быстро выйти на агента среди иногда десятков тысяч подозреваемых.
К сожалению, мы можем реагировать только после начала действий вражеского лазутчика. После того, как он себя проявит. Но даже и в этом случае оперативность наших действий ограничивается количеством наших сотрудников, которых мы можем вовлечь в решение этой проблемы, и приоритетом обработки наших данных в компьютерном центре НСБ.
— В общем, Джон, твои проблемы вечные как мир — люди и финансирование.
— Да, сэр, ничего нового.
— В общем, знай, у министра мне пообещали все. В случае необходимости к тебе будут прикомандированы люди из Главного управления криминальной полиции и из Федерального центра расследований. Бросишь их людей на старые проекты, а своих агентов давай на новое направление. Все… О любой заминке докладывай немедленно…
Кабинет Джона находился на двадцать четвертом этаже трехсотметрового, принадлежащего государству небоскреба, вывеска на котором гласила:
«Государственная судоходная компания», хотя каждый ребенок знал, что это здание НСБ.
Прямо перед ним, на уровне двадцатого этажа, находился четвертый ярус Большого Западного шоссе. Двадцать четыре часа в сутки транспортный мост пропускал по своим двенадцати полосам разнообразные транспортные средства, производя при этом адский шум.
Джон сел за письменный стол из черного пластика, взял трубку телефона, щелкнул кнопку кодирования и набрал номер. Когда на том конце ответили, он сказал: «Макс, зайди ко мне, есть дело». Через три минуты в его дверь постучали, и вошел Максимилиан Фокс.
— Макс, сколько у нас сейчас работает людей в городе? — спросил Джон.
— Больше двух с половиной сотен.
— Закрываем направление профсоюзов, «леваков» и промышленную группу «Бах и Остерманн». Всех людей перебрасываем на направление госпиталя военно-воздушных сил.
— На доктора Гекльберри?
— Да, на него самого. Зайди к Марте. Пусть ее ребята перепланируют все мероприятия по слежению и разработке всего окружения доктора Гекльберри. Все планы и графики переделать срочно. Поднять из архивов всех пациентов доктора, а особенно тех, кому он проводил операции на хирургических автоматах без ассистентов.
— Что нам искать, сэр? — спросил Макс.
— Искать пока нечего, кроме, быть может, связей его бывших пациентов между собой и каких-нибудь особенных штук у них в головах.
Агент Шакал работал сегодня без пары. Он уже два часа стоял в пробке на втором ярусе Южного шоссе. На пять машин впереди него, в красном новеньком «каре», сидел сержант военно-воздушных сил Тони Гудрун, которому восемь месяцев назад делал операцию доктор Гекльберри.
Агент Шакал снимал сержанта на видео через микрообъектив для дальнейшей расшифровки и анализа его поведения. Вчера в портовом баре «Белинда» агент Шакал самолично видел, как Тони Гудрун молча пил яичный коктейль с вишенкой и не обращал внимания на сидевших возле него двух блондинок.
Девушки являлись агентами НСБ и должны были вступить с Тони в тесное знакомство, но он игнорировал их общество, хотя характеризовался своими сослуживцами и начальством как неисправимый бабник. К тому же бармены заведений, которые обычно посещал Тони, все как один, утверждали, что Гудрун всегда пил только виски или пиво, но никогда — коктейль. На службе он стал старательно выполнять свои служебные обязанности, чего с ним раньше не бывало.
И вот теперь агент Шакал продолжал наблюдение за сержантом и ехал за ним, выбравшись наконец из пробки. Через час они подъехали к комплексу складских модулей Управления специальных операций.
Тони вышел из машины и не оглядываясь пошел к лифтовой шахте. Он предъявил охраннику удостоверение и зашел в лифт. Шедший в десяти метрах за ним агент Шакал предъявил охраннику свое удостоверение, и тот кивнул ему, пропуская к лифту, а когда агент Шакал шагнул в лифтовую кабину, вслед за ним туда вошли невесть откуда взявшиеся рабочие склада. Когда лифт остановился на последнем, тридцатом этаже, из него вышли двое рабочих, таща на плечах тяжелый пластиковый мешок. Подойдя к люку мусоросборника, они сбросили мешок вниз. Через три часа, с очередной порцией мусора, мешок был сожжен в специальной печи.
Когда утром Джон пришел на службу, возле кабинета его ожидал Макс. Джон понял, что тот принес нехорошие новости, но ни о чем не спрашивал, пока они не зашли в кабинет и не расселись по местам.