Митч вышел из кабинета, но не успел сделать и нескольких шагов, как миссис Ида, подойдя к нему, сообщила, что его ждет мистер Толар, срочно. Поблагодарив секретаршу Ламберта, Митч устремился вниз по лестнице, затем по коридору, мимо собственной двери – прямо в угловой офис. Теперь уже там суетились три женщины, перешептываясь между собой, в то время как их босс вновь громко кричал в телефонную трубку. Митч отыскал взглядом свободный стул у двери. Перед ним разворачивалось прямо-таки цирковое действо. Секретарши листали папки и блокноты, бормоча что-то между собой на каком-то непонятном Митчу языке. Время от времени Эйвери щелкал пальцами, указывая туда или сюда, после чего женщины начинали метаться по кабинету, как испуганные кролики.
Через некоторое время Эйвери опустил трубку на рычаги, опять-таки не попрощавшись. Оглянулся на Митча.
– Опять Сонни Кэппс. Гонконгская семейка требует с него семьдесят пять миллионов, и он согласился заплатить. В товарищество войдет сорок один компаньон вместо двадцати пяти. Если мы не уложимся в двадцать дней, сделка лопнет.
К Митчу подошли две секретарши, у каждой – по толстой папке.
– Справишься? – В голосе Эйвери слышалась чуть ли не насмешка. Секретарши смотрели на него во все глаза.
Митч подхватил обе папки и направился к двери.
– Безусловно справлюсь. Это все?
– Тебе этого хватит. С этого момента и до субботы забрось все остальное, понятно?
– Да, босс.
Придя к себе, Митч первым делом собрал со стола экзаменационные материалы, все пятнадцать томов, и сложил их в углу. На их место аккуратно легли папки
Кэппса. Отдышавшись, он начал вгрызаться в бумаги, но тут же его отвлек стук в дверь.
– Кто?
Дверь приоткрылась, он увидел голову Нины.
– Страшно не хотела вас беспокоить, но прибыла новая мебель.
Митч начал массировать кончиками пальцев виски, бормоча проклятия.
– Может быть, пару часов вам лучше поработать в библиотеке?
– Может быть.
Он собрал документы в папки и вместе с Ниной перетащил экзаменационные материалы в коридор, где два крупных негра стояли рядом с громоздкими шкафами для картотеки и свернутым в рулон ковром.
Нина проводила его до библиотеки.
– В два я должен был встретиться с Ламаром Куином для подготовки к экзамену. Позвоните ему и отмените встречу. Скажите, что я объясню позже.
– На два часа у вас была запланирована встреча с Джиллом Воном.
– Отменить.
– Но он компаньон.
– Отменить. Встречусь позже.
– Это недальновидно.
– Делайте то, что вам говорят.
– Вы – босс.
– Благодарю вас.
Обойщица оказалась мускулистой, невысокого роста женщиной, уже немолодой, но привыкшей к нелегкой работе и в совершенстве владеющей необходимыми навыками. Разговорившись с Эбби, она рассказала ей, что вот уже почти сорок лет она оклеивает дорогими обоями лучшие дома в Мемфисе. Хотя она тараторила без умолку, дело двигалось вперед споро. Резец ее был точным, как скальпель хирурга, а наклеивала полосы на стены она с непередаваемым артистизмом. Пока клей подсыхал, женщина из карманчика на кожаном поясе вытащила мерную ленту и с нею в руках скрупулезно исследовала остававшийся голым угол столовой. Работая, она шептала себе под нос какие-то цифры, расшифровать которые Эбби отчаялась. Замерив длину и высоту в четырех разных точках, обойщица доверила эти данные своей памяти. Затем она поднялась на стремянку и скомандовала Эбби подать ей рулон бумаги. Примерилась – рисунок совпадал идеально. Прижав полосу к стене, она в сотый раз начала нахваливать обои, сетовать на их дороговизну, клясться в том, что они не потеряют своего нарядного вида и через много-много лет. Цвет обоев ей тоже нравился, они хорошо сочетались со шторами и коврами. Эбби уже устала благодарить ее за комплименты. Она просто кивала и посматривала на стрелки часов: пора уже было готовить обед.
Попрощавшись с обойщицей, Эбби отправилась в спальню, полностью разделась и улеглась поперек постели. Подтянув телефон, набрала номер мужа, из короткого разговора с Ниной выяснила, что Митч сейчас на каком-то совещании и будет позднее. Секретарша сказала, что он позвонит домой. Лежа на спине, Эбби вытянула длинные, загоревшие на солнце и уставшие за день ноги, повела плечами. Лопасти большого вентилятора на потолке посылали ее телу волны нежного, теплого воздуха. В конце концов, ведь Митч придет сегодня домой. Ну, поработает какое-то время сто часов в неделю, потом снизит планку до восьмидесяти. Ничего, она умеет ждать.
Незаметно задремав, она проснулась через час и тут же испуганно вскочила с постели: было уже почти шесть. Телятина! Пикантная телятина! Эбби быстро натянула шорты цвета хаки, белую футболку и устремилась в кухню, почти уже готовую, за исключением занавесок на окнах и кое-какой мелкой покраски. Но это уже на следующей неделе. В итальянской поваренной книге она разыскала рецепт и начала раскладывать на столе все необходимое. Настоящее мясо, пока учились, они ели не часто; если она готовила что-то дома, то это, как правило, был цыпленок “так” или цыпленок “этак”. В основном они питались бутербродами и сосисками.
Однако теперь, когда на них так неожиданно обрушился достаток, пришло время учиться готовить по-настоящему. В первую неделю их жизни на новом месте она каждый вечер выдумывала что-нибудь новенькое, и они ужинали, когда бы Митч ни возвращался домой. Эбби составляла в уме меню, штудировала поваренные книги, экспериментировала с соусами. Неизвестно по какой причине, но Митч любил итальянскую кухню, и, после того как спагетти и свинина по-монастырски были апробированы и одобрены, настало время для пикантной телятины.
Эбби отбила до необходимой толщины куски телятины, обваляла их в муке с солью и перцем. Поставила на огонь кастрюльку с водой для соуса, налила в стакан сухого вина и включила радио. Дважды после обеда она звонила Митчу, а он так и не выбрал времени хотя бы на один звонок. Эбби собралась было позвонить еще раз, но тут же передумала: теперь была его очередь. Ужин она приготовит, а съедят они его, когда Митч вернется.