Чудовище-Дельвайс с ревом расшвыривал высушенные трупы жертв и спешил покончить с братом побыстрее – ведь держать такую непростую форму стоило немалых усилий.

– Убей его, Джун! Неужто ты думаешь, что он будет с тобой делиться?! – крикнул Гиллайн, увидев, что шар в руках Джуна уже обрел нужную форму и был готов для броска.

Джун засомневался. Теперь он не был уверен, что Дельвайс не убьет его, как только они расправятся с Хьюборном-старшим.

– Ну же, Джун! – крикнул Гиллайн, незаметно дернув злобный рой перегревшихся зангов.

Медлительный орк Брокай плохо с ними справлялся, и учитель этим воспользовался. Занги рванулись на чудовище Дельвайса, и тот заревел, взмахнув острыми, как бритва, клешнями.

Джуну тут же показалось, что он в опасности, и пущенный им огненный шар ударил Дельвайса точно в голову.

А дальше треск, пламя – и куски хитинового покрова полетели во все стороны.

Занги исчезли, Брокай потерял сознание, а Джун усмехнулся и крикнул:

– Охрана!

Он надеялся получить в помощь своих минавров, но они его теперь просто не слышали – Охрана!!! – еще громче позвал Джун, и в его голосе послышалось отчаяние.

Он видел, что Гиллайн спокойно переводит дух, а значит, учитель был уверен в своей безопасности Наконец он поднял на Джуна глаза и тихо произнес:

– Охрана…

И тотчас по обе его стороны появились огромные минавры. Их свинячьи глазки зло буравили Джуна, а отточенные секиры в руках нервно подрагивали в ожидании любимой работы.

– Убейте его, – просто сказал Гиллайн.

Рогатые рабы бросились на Джуна, Но тот оставил себе шанс и резким взмахом руки открыл портал прямо в стене напротив. Он разбежался и прыгнул, но в последний момент портал съехал в сторону, и Джун врезался стену. А через мгновение минавры с радостным хрюканьем стали рубить на куски тело Джуна.

– Хватит, – остановил их Гиллайн. – Теперь можете убираться, вы мне пока не нужны.

– Конечно, хозяин, – проблеяли чудовища, затем поклонились и исчезли.

Стало тихо.

Гиллайн поднял сбитый на пол окровавленный стул и со вздохом на него опустился. Затем оглядел место битвы и задержал свой взгляд на Холл. Она стояла в той же позе, что и прежде.

– Спасибо, что не воспользовалась моим трудным положением, – сказал Гиллайн и позволил себе скупую улыбку.

– Если бы ваше положение было действительно трудным, мистер Хьюборн, я бы этим непременно воспользовалась.

– Да, – кивнул Гиллайн, – я знал, что ты лучше их. Ты правильно оценила ситуацию, а они нет.

И Гиллайн кивнул на разбросанные по всему полу останки человеческой и нечеловеческой плоти. Это была не первая его битва с себе подобными, но вид распотрошенных тел его раздражал.

Среди всего этого ужаса зашевелился и застонал Брокай. Орка спасла его собственная медлительность – никто не посчитал его серьезным врагом.

– Простите меня, учитель, – жалобно попросил он.

– Если я прощу тебя, ты навсегда останешься моим рабом. Ты знаешь это?

– Знаю, – ответил Брокай, который ставил жизнь в этом мире выше свободы.

– Ну хорошо, – Гиллайн пожал плечами, а затем словно из ниоткуда достал простенький ларец и поставил его на дубовый стол.

– Вот он, – просто сказал Хьюборн, и это зрелище проняло даже Холл.

Она медленно вышла из своего темного угла и, перешагивая через скользкие останки тел, встала возле стола.

– Предмет Инвертус, сила его безгранична, – произнесла она глухим, слегка хрипловатым голосом, и Гиллайн подумал, что это ее настоящий голос.

78

Плотный и изысканный ужин в доме адмиралов подходил к концу. Размягченные водными процедурами и свежим бельем, они пребывали в хорошем расположении духа и предавались воспоминаниям о прежней своей жизни в огромном Тауросе.

– Но все же кровосос это был, а не город, – заявил Лу, бросая косточку на серебряный поднос, который для этой цели держал в руках лакей. – Ну что мы там видели? Работу на заводе, возле этих долбаных плавильных печей, обогатительных колонн… Разве это предел человеческих мечтаний, Джимми? Признайся?

– Ну, не знаю, – пожал плечами Кэш. – Лично я мечтал доделать свой лонгсфейр и, возможно, податься в гонщики. Я ведь с этой штукой неплохо управляюсь. Ну, если и не в гонщики, то в команду механиков. Эти ребята на больших соревнованиях гребут неплохие деньги.

– Ха, механики! – Лу перебрал за ужином вина и теперь размахивал руками. – Да ты очнись, парень, кто механики и кто теперь ты! У нас смотри какой дом! Смотри сколько слуг! И какой хренов механик или даже лучший гонщик в Тауросе имеет такое?!

Джим невольно оглядел богатое убранство столовой, дюжину слуг, прислуживающих у стола, и в чем-то был вынужден согласиться с Лу.

– Я уже не говорю, – Эрвиль икнул и погрозил Кэшу перепачканным в жиру пальцем, – я уже не говорю, дружище, что у тебе есть целый свой город. Огромный такой городище, – Лу нарисовал руками что-то вроде живота беременной женщины, – с крепостными стенами, с домами и людишками в них. И все эти людишки – твоя собственность.

– Не вижу радости в такой собственности, – заметил Джим, который был трезвее Лу. – Да и к тому же наш договор насчет трех подвигов никто не отменял.

– А, – махнул рукой Лу. – Ну завалим еще пару-другую Железных Германов, и все дела. – Между прочим, – Лу посерьезнел и нагнулся поближе к Джиму, – ты слышал, что сегодня говорили эти то ли дворецкие, то ли шталмейстеры?

– Это что компас мой из хранилища уперли?

– Ха, сказал тоже – компас. Они называют его «предмет Инвертус, сила его безгранична». С чего это у них такие завихрения? – Лу характерно покрутил пальцем у виска.

– Сам не могу понять, – пожал плечами Джим. – Знать бы, что эти штуки здесь в такой цене, взял бы с собой десяток.

– Прав ты, адмирал, тысячу раз прав, – сказал Лу слабеющим голосом. – Однако спать пора.

– Да, пойдем спать, – согласился Джим и поднялся.

– А я сам не пойду, меня пусть они несут, – приказал Эрвиль, и послушные лакеи тотчас подняли его и понесли наверх, в покои.

«Да, действительно, – подумал Джим, наблюдая эту процессию, – почести здесь царские, однако что-то говорит мне, что это ненадолго».

Отчего он пришел к таким выводам, Джим и сам не понял, однако он уже устал выстраивать мысленные комбинации и начал самостоятельно подниматься в спальню.

– Я помогу вам раздеться, Ваша Высочайшая Категория, – сказал увязавшийся за ним лакей.

– Не нужно, милейший, я сам справлюсь, – отказался Джим.

Он прошел в свою неприлично огромную спальню и, закрыв дверь, присел на столь же огромную кровать. Свет полудюжины ночников, развешанных на стенах, создавал красивые переходы приглушенных цветовых тонов.