Видимо, для того, чтобы все было ясно, полковник по-хозяйски обнял Навински за талию и сказал:

– Молодцы, что тут скажешь. Такие ребята нам нужны. Ступайте к кухонному блоку, это там – возле опушки. Обед уже закончился, но, если вы скажете, что я приказал, вас обязательно накормят. А на ночлег попроситесь во второй взвод.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил Байферс, и они вышли из палатки.

Пообедать им действительно дали, хотя повар и скривил страшную физиономию, давая понять, что делает это в последний раз.

Гэри жевал, не чувствуя, что он ест. Его мысли были заняты доктором Навински. Гэри поразило, с какой бесцеремонностью этот полковник хватал Мелани. Но самым неприятным было то, что она не одернула нахала, словно это ей действитетьно нравилось.

– Слушай, Байферс, а как твое имя? – спросил Гэри, наткнувшись глазами на жующего напарника – А зачем тебе?

– Ну что все зовут тебя Байферс да Байферс, словно кошку какую?

– Байферс не кошачье имя, – серьезно заметил разведчик – Кошек называют Бантик, Пушистик или Чук-Чук… Но первое имя у меня Эрик.

– Отлично, Эрик. Какие у нас планы? – Гэри посмотрел вокруг в надежде увидеть среди сновавших по лесу солдат Навински, однако ее нигде не было и неизвестно было, чем они там с полковником сейчас занимались.

– Планы простые. Смыться отсюда поскорее – дальше на запад.

– А чем здесь плохо?

– Здесь бардак, никаких постов – приходи кто хочешь. Заметь, никто из кадровых здесь не задерживается. Скоро имперский спецназ вырежет этих баранов всех до единого. Сонными.

– И доктора Навински!? – вскинулся Гэри.

– И доктора Навински, – просто ответил Байферс.

– Нужно спасти ее, Эрик!

– Не думаю, что это ей сейчас нужно, Гэри. – Бай-ферс поковырялся в зубах ногтем и сплюнул. – Она в надежных руках этого полковника.

– Но мы должны ее хотя бы предупредить, иначе зачем было помогать ей в пещере!

– Хорошо, только предупреждать ее будешь ты. Идет?

– Я согласен, – уверенно кивнул Гэри. – А когда?

– Вечерком – как стемнеет.

– Хорошо, – согласился Гэри.

Оставшееся до вечера время они провели, подремывая на сухом мху под смолистыми деревьями, усыпанными вместо листьев темно-бурыми колючками.

Неподалеку от них располагались такие же вольные стрелки – остатки боевых подразделений. Среди них снова оказалось несколько эрбаллеров, и теперь Гэри присмотрелся к ним повнимательнее. Их боекомплект состоял из оперенных ракет, которые эрбаллеры носили на пояснице. Сначала Гэри подумал, что извлекать оттуда снаряды, чтобы заряжать свою пушку в бою, наверное, очень неудобно, однако вскоре он заметил, что руки эрбаллеров могут сгибаться в любых направлениях.

Его пристальное внимание не осталось незамечен-ным. В конце концов один из этих агрегатов тяжело поднялся с земли и не спеша двинулся в сторону Апача и Байферса.

Эрик не подал виду, что заметил его, однако совершенно естественным для себя движением пододвинул автомат поближе.

– Какие-нибудь проблемы, парень? – пророкотал остановившийся рядом эрбаллер. Гэри, глупо улыбаясь, ответил, что он «просто смотрел».

Агрегат кивнул и, повернувшись, пошел обратно, однако ему на смену пришел еще один. Он встал на том же месте, где только что стоял другой эрбаллер, и с похожей интонацией задал точно такой же вопрос и получил от пораженного Гэри такой же ответ.

С тем он и удалился.

– Ты бы перестал на них пялиться, Гэри, – посоветовал Эрик.

– Хорошо, не буду… – пожал плечами Гэри. – А почему ты пододвинул к себе оружие, когда этот здоровяк направился в нашу сторону?

– На всякий случай. У этих парней бывают досадные замыкания. Тогда они превращаются в безмозглых убийц.

– Что, микросхемы подводят? – желая показать свою осведомленность, спросил Гэри.

– При чем тут микросхемы? Просто их одолевают голоса, противостоять им не так-то легко. Представь себе, что двадцать четыре часа в сутки тебе нашептывают: убей, убей.

– Да кто нашептывает, Эрик? Откуда эти голоса берутся?

– Да ниоткуда. Они вокруг. – Эрик провел перед собой рукой, словно отводя в сторону навязчивые галлюцинации. – Пока ты целый, такой, каким мама родила, ты их не слышишь – ты строишь свой мир и удерживаешь его таким, каким привык видеть. Однако стоит тебе ослабеть, получить вместо глаз синаптеры, оптику или лазерный сканер, а вместо кишок разделительную мембрану, эти голоса тут как тут, и начинают нашептывать.

– Ты хочешь сказать, что человек заболевает и от этого его мир искажается? – не унимался Гэри.

– Нет. Я говорю не об этом. Мы живем здесь как бы взаймы. Незваные гости – понимаешь?

Гэри помотал головой:

– Нет.

– Ну это не важно, – махнул рукой Эрик. – Одним словом, эти парни, которые местные, пытаются нас отсюда выпихнуть, ну и внушают: убей, убей… Иногда им это удается.

На лес быстро опускались сумерки, Гэри невольно поежился, представляя, как вокруг стоят невидимые «местные парни» и только и ждут случая внушить ему какую-нибудь гадость.

Со стороны пищеблока потянуло едой, издалека донесся грохот взрыва.

– Сержант, надо бы пожрать чего-нибудь, – сказал один из располагавшихся неподалеку эрбаллеров.

Гэри очнулся от своих мыслей и стал прислушиваться. Спустя минуту еще один эрбаллер в точности повторил то же самое, а затем из леса пришел третий человек-агрегат и, подойдя к своим, сказал:

– Сержант, надо бы пожрать чего-нибудь.

– Да идем уже, идем, – отозвался пехотинец с механической рукой, которая заученным движением поигрывала тяжелым итальером.

Солдаты поднялись с земли и гурьбой направились к пищеблоку.

– Пора и нам, – сказал Эрик, вставая с примятого мха. – А то пехотные все поджарки расхватают.

26

На то, что пришлые солдаты позанимали все места и претендуют на кормежку в первую очередь, ополченцы не обижались. Они еще недавно были гражданскими людьми с минимальными обязанностями и максимальными удовольствиями в жизни, а потому с трудом привыкали к армейским порядкам.

Установленные по жестким ускоренным технологиям имплантанты приживались в их телах плохо, и потому аппетита у ополченцев не было никакого.

С чувством то ли зависти, то ли восхищения они смотрели, как самые настоящие военные профи с запыленными, покрытыми вмятинами от пуль и осколков стальными конечностями поедают лугурскую кашу, запивают ее витаминной патокой, а затем рыгают и громко испускают газы, усмехаясь тому, как вздрагивают при этом не привыкшие к настоящей войне ополченцы.