Гэри встревоженно поднялся и подошел к нему. Все стало понятно.

От деревьев, росших у основания горы, и до самого горизонта по глинистой пустыне сновали шагающие машины. Роботы сопровождали бронемашины с пехотой, стояли, выстроившись в шеренги, в ожидании приказов, патрулировали предгорье группами по трое.

– Что они делают? – спросил Гэри.

– Похоже на облаву, – ответил Байферс. Он повернулся к Гэри: – Зачем тебя искали эти монстры, Апач?

Гэри пожал плечами:

– Понятия не имею… Вообще-то меня однажды собирались расстрелять…

– Что?!! – Байферс даже отшатнулся.

– Да ничего я не сделал, поверь мне. Я по пьянке попал в ящик с цветочными луковицами, а когда меня нашли, разыгрался самый настоящий скандал. Меня били в тюрьме какие-то уроды, а потом отправили на расстрел…

– И… как же ты сбежал?

– Я не сбежал. Просто очень кстати высадился имперский десант, и я отличился в бою. Все погибли, а я уцелел. Ну, и мне помогли пехотинцы, с которыми мы держали оборону. Сказали, раз все погибли, никто не узнает, что ты жив. Начни, говорят, новую жизнь, и отправили в госпиталь.

– Не знаю, говоришь ли ты правду, Апач, но согласись, отправлять для устранения какого-то висельника бригаду бойцов четвертого уровня, это… Это как-то не вяжется.

– Что ты ко мне с этим лезешь?! – разозлился Гэри. – Взял бы да спросил у этих уродов!

Они помолчали. Гэри осторожно покосился в сторону Мелани и шепотом спросил Эрика:

– А что ты думаешь по поводу, ну, ты понимаешь…

– Ничего не думаю. А точнее, даже думать боюсь.

– Понятно. И какие у нас теперь планы?

– Надо сообразить, – тихо сказал Байферс.

– Да, надо сообразить, – согласился Гэри.

42

В это утро пробуждение Императора Хаокина Известного было особенно тяжелым. Уже к десяти ему следовало быть на Военном совете, но спал монарх очень мало. Накануне он снова видел Нах-Нудлов и теперь не мог думать ни о чем ином.

Его Императорское Величество увидел их после ужина, отдыхая в беседке с поющими птицами.

Первый Нах-Нудл был белого цвета – очень яркий. Когда он появился, все птицы замолчали, словно подавились своими зернами. Посланник иного мира повисел среди стеблей дикого винограда, затем скользнул на стальной прутик клетки и вскоре потух. Однако ему на смену тут же пришел другой Нах-Нудл. Он был черный. Правильнее сказать, он был частичкой полной пустоты.

В отличие от белого собрата черный пробыл в беседке совсем недолго и вскоре исчез, однако птицы в этот день больше не пели.

Нах-Нудлы возникли всего в трех метрах от Императора, это было не очень близко и не очень далеко. Обычно они преодолевали такое расстояние за годы. Возможно, у Хаокина оставалось еще двадцать пять лет, а возможно, всего три. В лучшем случае можно было рассчитывать на тридцать, однако все это были лишь предположения. Существовала разработанная учеными специальная теория равновесия, – однако она не могла изменить законы бытия. Если кто-то где-то нарабатывал амброзию и поглощал ее, пытаясь обмануть время и пространство, он порождал пустые участки, которые стремились к насыщению. Они страстно желали унять свой голод и безошибочно двигались к «полям изобилия».

– Ваше Императорское Величество, в десять ноль-ноль у вас Военный совет, – послышался из-за ширмы почтительный голос придворного секретаря.

– Я помню, Сэлдом, – со вздохом отозвался Хаокин. – Пожалуй, я не буду сегодня утром принимав ванну. Это отнимет у меня последние силы.

– Желаете сразу одеться, Ваше Императорское Величество?

– Да, желаю, – вяло ответил Хаокин.

И сейчас же словно из ниоткуда появилась вереница слуг, каждый из которых отвечал за свой предмет Императорского туалета. Даже шелковые чулки и те имели ответственных за правый и, соответственно, левый.

Когда с одеванием было покончено, Его Императорским Величеством занялись парикмахеры. Затем был завтрак, во время которого личный врач Императора доктор Кох незаметно перевел часы, чтобы Хаокин ел не беспокоясь, ибо пищу следовало принимать без спешки Наконец Император предстал перед Военным со-ветом.

Длинный зал с украшенными знаменами стенами, вереница генералов в раззолоченных мундирах, все это навевало скуку.

«Надоело. До горечи во рту надоело», – подумал Император и сейчас же выругал себя за слабость. Он знал, что хандра приходит не навсегда и сменяется периодами продуктивной деятельности.

После того как Хаокин сел, заняли свои места все остальные члены совета. Их набиралось около трех сотен, что было совершенно излишне. Для нормального ведения войны хватило бы и двух десятков членов совета, однако на плечах Его Величества лежала и внутренняя политика. Лорды и бароны хотели привилегий и почестей. Он желали находиться в рядах приближенных, а потому приходилось устраивать этот театр.

Даже небольшие ошибки во внутренней политике, случалось, приводили к серьезным последствиям.

Взять хотя бы того же барона Хедцинга. Кем он был? Всего-то Придворным библиотекарем. Этот пост занимал его отец, а до него дед и прадед.

Хаокину это пост понадобился для сына лорда Галлиона, новообращенного дворянина, перебежавшего в стан имперцев из рядов вождей Конфедерации.

Император компенсировал Холдингам потерю поста новыми владениями на Антросе и Дейсо, однако те посчитали это оскорблением.

И вот теперь вместо родовитого библиотекаря Император имел дело с командующим Воздушной Армией бароном Холдингом, соединения которого отчаянно дрались с флотом Его Императорского Величества.

– Что вы сказали, лорд Мармед? – переспросил Хаокин, поняв, что пропустил какую-то фразу.

– Квартлийцы, Ваше Императорское Величество, они снова восстали.

– Все планеты?

– Нет, только первая десятка индустриально развитых миров.

– А крестьяне, значит, не воюют?

– Крестьяне работают, Ваше Императорское Величество, им некогда бунтовать.

– Хорошо бы всех сделать крестьянами, – задумчиво произнес Император. – Но ведь это невозможно. Империи нужна индустрия… Вот что, лорд Мармед, попытайтесь подкупить этих рабочих вождей. Не хотелось бы жечь мегаполисы, на восстановление которых потом уйдет не один десяток лет.

– Слушаюсь, Ваше Императорское Величество. – Лорд Мармед поклонился и сел. Военный Совет был единственным собранием, где дворянам разрешалось сидеть в присутствии Императора.

Следом поднялся лорд Стромберг-младший, отец которого командовал 18-м Гвардейским легионом.

– Воздушная Армия барона Холдинга, Ваше Императорское Величество…

– Что опять с этим Холдингом? – Хаокин намеренно опустил титул «барон».