— Я хочу быть, как ты… — серьезно сказал Джек и пошел на огневой рубеж.

Марша запустила ему одну мишень и остановила ее на тридцати метрах.

— Прежде чем ты начнешь стрелять, Джек, я хочу дать тебе совет. Чтобы поразить мишень, нужно не просто правильно целиться и плавно нажимать на курок. В момент выстрела нужно остаться с мишенью один на один. Та взбучка, которую ты получил, как нельзя лучше показала тебе, что я имею в виду.

— То есть?

— Ну вспомни, о чем ты думал, когда я начала тебя молотить? Только о правильности техники, чтобы все было красиво, о ровном дыхании, чтобы не устать раньше времени, о ногах, чтобы разогрелись мышцы и их не свело судорогой.

— Ну да.

— А что случилось, когда я зажала тебя в угол и ты не на шутку струхнул? Ты пропустил сильный удар, поэтому страх и напряжение ушли. Исчезли рамки, в которые ты себя загонял. У тебя появилась единственно правильная цель — во что бы то ни стало въехать по физиономии бабушке Марше.

Это была чистая правда, и Джек невольно улыбнулся.

— Вижу, что ты меня понимаешь, парень. Так вот, теперь ты должен смотреть на мишень так, будто, кроме нее и тебя, ничего вообще не существует. Понял? Когда настроишься, поднимай пистолет и стреляй, а если не настроишься, можешь даже не пробовать.

Возбуждение от «взбучки» еще не прошло, и Джек совершенно отчетливо понял, о чем идет речь. Он сразу поднял пистолет и открыл огонь. Он выстрелил раз… другой… третий… и опустил оружие.

— Ну? Что же ты не стреляешь еще? — спросила Марша.

— Оно ушло… Это состояние — оно у меня закончилось.

— Если ты это заметил — то уже неплохо.

Марша запустила ползун, и картонка с мишенью приехала обратно. Джек отцепил лист и посмотрел на результаты своей стрельбы. «Десятки» не было, пришлось довольствоваться только «шестеркой», но все три пули легли очень кучно — одна возле другой.

— Ну что ж, для начала годится и такой результат. Особенно если учесть, что из этой «пушки» ты стрелял впервые.

— Так, значит, если пребывать в этом состоянии, то попадание в «десятку» гарантировано?

— Конечно. Стопроцентная гарантия.

— Но ведь ты сама говорила, что тебе случалось промахиваться. Значит, нет стопроцентной гарантии?

— Ты не понял, Джек. Если ты в правильном настрое, то гарантия есть. Но нет гарантии, что ты уже достиг этого состояния, когда начал стрелять. Мы живые люди, Джек, и постоянно думаем о еде, сексе, кому-то завидуем, кого-то любим. Нам трудно контролировать свои мысли. Поэтому не всегда можно настроиться должным образом. В особенности тогда, когда у тебя на это просто нет времени. Ты понял, о чем я?

— Да, понял.

— Когда много тренируешься, то возникает такое чувство, будто видишь полет пули. Вот почему ребята в нашем отряде не доверяли всяким новшествам вроде пистолетов с лазерной разгонкой или реактивным боеприпасом. Мощи в них много, но контроля над таким оружием добиться трудно. А без контроля нельзя — слишком большой риск. Поэтому я люблю традиционную баллистику. Выстрел, полет и попадание.

— Целая наука, — покачал головой Джек.

— А то… — согласилась Марша. — Ну ладно, на сегодня мы занятия закончим. Если будут силы, приходи завтра.

12

Утром Джек Холланд проснулся в состоянии, сочетавшем тяжкое похмелье и боль от многократного падения со строительных лесов. Однажды Джек видел такой номер в кино. Человек пробивает один настил, потом другой, потом третий и так далее, до самой земли. Герой кино конечно же оставался жив, но, наверное, чувствовал себя так же, как и Джек в это прекрасное утро.

Наскоро собравшись, Холланд выскочил на улицу. Приближался зимний сезон, и, несмотря на ясную, солнечную погоду, по утрам было довольно холодно/

Утренняя свежесть прибавила Джеку бодрости, и он стал оглядываться на девушек, которые в столь ранний час были еще не готовы принимать знаки внимания и сонно смотрели вперед, сквозь намазанные тушью ресницы.

Отгороженные барьером потоки машин постепенно набирали силу, нервно сигналили, набиваясь в плотные ряды, ныряли в вечную темноту подземных магистралей.

На высотном здании расцветал яркими картинами рекламный экран. Джек бросил на него короткий взгляд и увидел девушку в гимнастическом купальнике. Девушка сделала взмах ногой, и Джек вспомнил о Рите, за которой подсматривал через окно.

«Пойду по короткой дороге», — решил он и свернул в проходной двор. Джек шел, предвкушая несколько мгновений эротического спектакля, но, когда он добрался до двора Риты, ее окно оказалось наглухо закрытым. Изнутри висели плотные занавески, и Джеку оставалось только гадать, куда делась эта озорница.

Быть может, строгий муж положил конец бесстыдному поведению супруги, или она поздно вернулась с вечеринки и теперь отсыпалась, наплевав на режим и здоровый цвет лица.

Думая только о Рите, разочарованный Джек незаметно добрался до работы и увидел стоявшего возле проходной подозрительного субъекта.

Это был типичный громила — гангстер средней руки. На нем был длинный темный плащ и низко надвинутая шляпа, из-под которой сверкали злобные глазки. Громила стоял возле самой двери и внимательно рассматривал каждого человека.

«Тут что-то не так, — решил Джек и ощупал лежавшие в кармане „трофейные“ часы. Почему-то он сразу подумал, что этот подозрительный тип искал именно их. — Может, отдать ему часы и поставить в этом деле точку?..» — предположил Джек, однако что-то подсказало ему, что тогда его проблемы только начнутся.

Проскочив мимо громилы, Джек вошел внутрь и чуть ли не бегом отправился в раздевалку, чтобы посоветоваться с Доком Байроном.

— Вижу, вижу, что ты исправляешься, Джек! — встретил Холланда Байрон. — Со временем из тебя выйдет хороший ассенизатор.

— Да ладно тебе, Док, — махнул рукой Джек, — У меня к тебе вопрос.

— Вопрос? Какой вопрос?

— Мне нужен твой совет.

— Ну этого у меня сколько угодно. В чем проблема?

— У проходной стоит какой-то подозрительный тип. Рожа у него бандитская, и он ищет те часы, что я подобрал на тротуаре…

— Ты же говорил, что тебе их подарили.

— Ну да, тот старик бросил их на тротуар и сказал: «Бери и беги…»

Байрон скорчил страшную физиономию, и Джеку показалось, что тот над ним издевается.

— Не принимай это на свой счет, — угадал мысли Холланда Док. — Упражнения для лицевых мышц помогают мне думать.

— Что-то я раньше не замечал, чтобы ты корчил рожи.

— Раньше ты не задавал мне таких трудных задачек. А скажи, почему ты вдруг решил, что этот парень ищет часы? Он что, спросил у тебя, который час?