Сновидений не было. Клаус давно уже прошел ту стадию, когда его мучили кошмары. Теперь он ложился спать и сразу проваливался в небытие, чтобы вернуться к реальности при первом подозрительном шорохе. Это был солдатский парадокс — очень крепкий и в то же время чуткий сон.

Клаус открыл глаза почти одновременно со звонком будильника. Хлопнув по кнопке, он прервал залихватскую трель и заставил будильник замолчать.

Прислушиваясь к наступившей тишине и привыкая к спустившемуся вечернему сумраку, Клаус посидел на кровати, а затем спустился в гостиную.

Выглянув в окно, он увидел габаритные огни речного транспорта. Это был сухогруз, который вез целые горы чего-то черного, возможно, прессованного торфа.

Достав из-под дивана заряженное ружье, Клаус вышел на крыльцо и вдохнул легкий соленый ветерок, который катился вдоль канала от самого океана.

До указанного главарем байкеров часа оставалось еще много времени, но существовала военная целесообразность, которая не признавала никаких сроков и обещаний. Противник мог появиться в любое время — именно тогда, когда ему это было удобно.

Чтобы байкерам было куда смотреть, Клаус вернулся в дом и зажег свет на втором этаже. Теперь дом выглядел обитаемым, и существовала вероятность, что противник на это попадется.

Помня, что утром банда двигалась в сторону Эль-Гео, Клаус решил, что ждать их нужно со стороны города.

Перескакивая с кочки на кочку и раздвигая густые заросли камыша, он прошел вдоль канала сто шагов, на случай, если противник решит высадиться чуть дальше. Добравшись до небольшого, относительно сухого пятачка, Ландер с удовлетворением отметил, что, пока шел, провалился в яму только один раз. Все остальные кочки он помнил, и то, что они никуда не подевались, говорило о хорошем состоянии этого участка рифа.

Сорвав немного осоки и камыша, Клаус сделал себе подстилку и стал ждать.

Быстро темнело. Идущие по каналу суда медленно проплывали мимо Клауса. На их палубах стояли люди. Они плевали за борт, глядели вперед и вели неспешные беседы.

Чем больше сгущалась темнота, тем более тяжелые корабли выходили в канал. Ночью движение мелких частных суденышек практически замирало, и это позволяло тяжеловесам без проблем проходить самые узкие участки.

Уже в начале десятого Клаус наконец уловил далекий гул множества легких моторов. Потом их заглушил шум проходившего мимо тяжелого буксира, а когда он удалился достаточно далеко, звука мотоциклов слышно уже не было.

Поняв, что байкеры затеяли какую-то хитрость, Клаус тем не менее остался на месте и продолжил терпеливо ждать.

9

Тяжелые капли били в лицо и временами просто ослепляли Барсука. Будь он один — непременно бы надел очки, но в банде это считалось проявлением слабости. Настоящий байкер носил очки только на лбу в качестве украшения, и ничто не могло заставить его использовать их по назначению.

Барсук шел четвертым с правого края. Это было хорошее место — еще не так давно ему приходилось стоять во втором ряду, а еще раньше — в третьем. Находящиеся там буквально глотали воду, которая сплошной волной поднималась за двумя передними рядами.

Когда приходилось огибать большие суда, мотоциклы подпрыгивали на большой волне, и тогда Барсук морщился и забывал про брызги. Полученное ранение давало о себе знать, но кроме телесного страдания Барсук чувствовал, что он унижен. Даже Курц, справляясь о его здоровье, не мог сдержать улыбку, а стало быть, продвижение с четвертого места справа на третье было под вопросом.

Сейчас на желанном третьем месте ехал Хорь, и он специально вел свой байк так, чтобы на Барсука попадало как можно больше брызг. Спина Хоря подпрыгивала в свете фар, и Барсук его жутко ненавидел.

Теперь, чтобы занять место Хоря, Барсуку было необходимо ждать, пока все забудут о его позоре. И уж как минимум нужно отличиться и успеть первым застрелить солдата. Это Барсук сделал бы с превеликим удовольствием. Таких обид он не прощал никому.

Когда фары высветили стоявшее на приколе судно-водомер, вожак поднял руку, и стая начала сбрасывать скорость.

До дома солдата оставалось чуть больше километра, и хитрый Курц решил подойти к нему тихо. И хотя Барсук считал это лишним, ничего говорить не стал. Пусть Курц, если ему это нравится, играет в полководца.

— Курц, ты, что ли? — крикнули с водомера.

— Я… Бросай конец.

С борта судна свесился канат, и Курц, подойдя на самом тихом ходу, потянул за него и передал дальше.

Когда все байкеры «нанизались» на веревку, как бусы, Курц крикнул:

— Готово!

Водомер запустил двигатель и, взбивая винтом пену, стал уходить со стоянки. Выбравшись на свою полосу движения, он лишь чуть-чуть прибавил ходу.

Такая непривычно медленная скорость перемещения развлекала байкеров, и они перешучивались, считая хитрость Курца очередным веселым приключением.

Вода тихо журчала под крыльями байков, а темнота баюкала и дарила ложное чувство безопасности.

Барсук захлестнул веревку на руль, и теперь его руки были совершенно свободны. Он уселся поудобнее и проверил свой пистолет, тяжелый и неудобный «КС». Однако Барсук был уверен, что крутые мужики должны носить только такое оружие.

Кто-то из байкеров позади Барсука закурил, но Курц заметил и передал по цепи грозное замечание. Сигарета тотчас полетела в воду, и цепочка тянущихся друг за другом водных байков снова утонула в темноте.

Вскоре уже можно было рассмотреть огни в доме, где жил солдат, и, предвкушая скорое отмщение, Барсук задышал чаще.

Водомер перешел на левую часть канала, и гирлянда потащилась вдоль прибрежных камышей. Барсук отцепил веревку от руля и, держась за нее рукой, стал ждать команды.

— Бросай конец! — сказал обернувшийся Хорь.

— Бросай конец! — продублировал дальше Барсук и отпустил веревку.

Его мотоцикл клюнул носом, и Барсук развернул руль влево, чтобы по инерции доплыть до берега. Когда до камышей осталось меньше метра, он прыгнул в воду и сразу же погрузился по пояс.

«Ну и придурок же этот Курц, — подумал он, — подъехали бы к причалу и нормально высадились…» Хватаясь за камыши. Барсук кое-как выбрался из воды и затем подтянул за собой рулевую лыжу. Рядом кто-то сорвался в воду, подняв тучу брызг.

— Маневры, чтоб им… — выругался бедняга, вынырнув на поверхность.

Наконец все выбрались из воды и двинулись по кромке берега в сторону дома. Он был уже совсем близко, однако пробиваться через заросли камыша, путаясь в болотном плюще, было нелегко.

Байкеры старались идти неслышно, однако то и дело кто-нибудь проваливался в яму и приглушенно ругался.

Вскоре можно было четко различить два светящихся окна в комнате, где этот солдат, без сомнения, спокойно смотрел телевизор. Наверное, он не придал угрозам Курца никакого значения, и теперь его ожидал сюрприз.