Билл заметил, что гости, бесцеремонно обращавшиеся с пришлыми проститутками, к Ханне относились с подчеркнутым уважением и, несмотря на ее кажущуюся доступность, не позволяли себе ни одного грязного намека.

В этот раз Ханна плескалась в бассейне совсем недолго, а затем подплыла к бортику как раз напротив Билла и выбралась на мраморную плитку, предоставив ему любоваться своей первобытной красотой.

Озадаченный и одновременно восхищенный, Харченко невольно сравнил девушку с дикой кобылицей. Она, безусловно, была настоящей лошадью – почти кентавр женского рода, но при этом прямоходящий на двух ногах.

Глядя на стекавшие по упругому телу капли, Билл невольно поднялся, а Ханна посмотрела на Харченко с высоты своего роста и, шагнув навстречу, легонько толкнула его в грудь.

Билл шлепнулся обратно на пляжный стул, а белая кобылица уселась верхом на его колени.

Харченко едва не задохнулся от волнения. От Ханны пахло водорослями и тиной, как будто она была еще и русалкой. Ее неподвижные глаза смотрели в упор, а мокрые трусики образовывали на белых брюках Харченко влажное пятно.

– Й-а-а... – проблеял Билл, не особенно понимая, что с ним происходит. – Я... – снова попытался заговорить он, но Ханна обняла его и прижалась к нему мокрой грудью. Затем она встала и, ни говоря ни слова, нырнула в бассейн.

А Билл сидел в мокрых штанах и безмолвствовал.

Он испытал нечто вроде потрясения, поскольку Ханна была именно той девушкой, о которой он мечтал, когда ему было семнадцать лет. Тогда Билл Харченко еще не был таким толстым, невысокий рост заставлял его грезить о длинноногих блондинках с золотистыми глазами. Ханна была именно такой.

Тем временем вялые алкоголики кое-как выбирались из воды и отправлялись в холл, где их ждал привезенный из ресторана завтрак.

А на лужайку вышли семь уборщиц. Они начали работу в шесть утра и только сейчас справились с образовавшейся помойкой.

Настоящие асы своего дела, женщины были в зеленоватых непромокаемых плащах и охотничьих бахилах. В руках, словно штурмовые винтовки, они держали аэрозольные щетки с пневмотурбинами.

– Пора делать расчет, – басом произнесла их бригадир, Инесса. – Проверять будете?

Харченко отрицательно покачал головой. Он уже знал, что группа Инессы работает качественно.

Бил достал книжку и выписал семь чеков. Затем передал их женщинам.

Уборщицы сняли защитные рукавицы и с достоинством сенаторов приняли плату. Затем, не стесняясь Билла, задрали свои кофты и спрятали чеки подальше в нижнее белье.

Харченко невольно сравнил их белые животы с загорелыми телами приходящих проституток.

– Завтра в то же время? – спросила Инесса.

– Да, – коротко ответил Билл. Когда женщины ушли, переваливаясь по лужайке, словно утки, Харченко вскочил со стула, отшвырнул в сторону шляпу и с громким криком бросился в бассейн прямо в одежде.

– Эй, Билл! Иди завтракать! – прокричал кто-то с балкона.

– Иду-у! – протяжно ответил Харченко и погреб к берегу.

46

На третий день сборов журналистских авторитетов прибыл полковник Барнаби. Его представительский микроавтобус остановился возле ворот виллы, а следом за ним притормозил большой серебристый фургон совершенно непонятной принадлежности.

Билл Харченко первым заметил машины и, поднявшись с кресла, в котором дремал на лужайке, пошел навстречу полковнику.

Вовсе не подозревая, что здесь творится по утрам, Барнаби пришел в ужас. Прямо на его глазах обнаженные мужчины и женщины ходили по лужайке в обнимку, а добравшиеся до бассейна делали там что кому заблагорассудится.

Какой-то субъект, не стесняясь, мочился на клумбу, а другой выметывал завтрак, держась за колючие ветки живой изгороди.

– Не обращайте внимания, Хельмут. Это их вполне нормальное состояние, поначалу это и мне казалось уродством, но потом я немного привык. Оказалось, что они премилые ребята.

Билл снял шляпу, и Барнаби заметил, что Харченко за эти три дня даже немного загорел.

– Конечно, придется восстанавливать газон, чистить бассейн и делать в комнатах косметический ремонт, но, видимо, это уже входило в стоимость изначально, – философски, произнес Билл. – Кстати, что в этом фургоне?

– Группа поддержки.

– Чего поддержки? – не понял Харченко.

– Двенадцать человек из ведомства генерала Линкольна.

– Но зачем? Это ведь совершенно безобидные люди. Они не причинят нам никакого вреда. Вся их агрессия выливается в безобидные вспышки. Ну там, стакан о стену хлопнут или разобьют физиономию проститутке. Сущие котята, честное слово.

– И тем не менее, – Барнаби огляделся и оттянул слишком тугой ворот рубашки. Солнце пригревало, а одет он был тепло не по погоде.

– Идемте в комнату, которую я для вас приготовил. Там и переоденетесь.

– Да, пожалуй. Вот только нужно сказать водителю, чтобы он захватил мой чемодан.

– Отлично, пойдемте вместе. Кстати, а ваши люди из группы – они где будут жить?

– В фургоне отличные условия. Биотуалет, кондиционер, кухонная банкета, так что на неделю они обеспечены всем. Их легенда – инструкторы по верховой езде.

– Почему именно так?

– Фургон похож на те, в которых перевозят лошадей, вот мы и решили нарядить их в бриджи и жокейские шапочки.

– Понятно.

Харченко остановился в воротах, а полковник подошел к микроавтобусу и стал отдавать водителю распоряжения.

«Эх и вляпался я, – подумал Харченко. – За три дня подписал счетов на пятьдесят пять тысяч. Не надо было мне их подписывать. Но тогда кто бы это сделал? Ох и вляпался я»...

Позади тихонько свистнули, и Билл обернулся. Ханна помахала ему рукой и направилась к бассейну. Харченко помахал ей в ответ и сразу забыл про счета.

– Кто это? – спросил полковник Барнаби, неожиданно оказавшись рядом с Харченко.

– Ханна, – просто ответил Билл.

47

Подъем на гору происходил на удивление легко, и опасения Жака оказались совершенно напрасными. Вытесанные из камня, а не случайные уступы выветренной породы, кое-где ступени были выщерблены, где-то отсутствовали вовсе, тем не менее подниматься по ним было достаточно просто, несмотря на то что дождь время от времени возобновлялся и вода текла по лестнице быстрым горным ручьем.

Поднявшись метров на сто, группа вошла под своды извилистого туннеля. Ветра здесь было меньше, воды тоже, зато временами туннель оглашался странными трубными звуками, от которых вибрировали даже стены.

Подгоняя путников, снизу вверх стремился холодный сквозняк, а когда он ослабевал, от обмундирования Монро и его спутников начинал подниматься пар.