Узнав Саломею, в освещенное пятно света шагнул Вильямс и с ним Торрик.
Лейтенант Хафин спрыгнула на землю, и следом за ней спустились Ломмер, Позниц и капитан Ольсен.
Вильямс крепко пожал ему руку и сказал:
– Вы не поверите, капитан, как приятно подать руку земляку.
– Могу сказать то же самое, сэр. Когда вы сможете уйти отсюда?
– На всякий случай мы уже собрались. Бонн на месте, Салли тоже займет кабину, и можно сразу двигаться. Хафин, ты в порядке? Работать можешь?
– О чем речь, сэр, конечно.
Вильямс обернулся, посмотрел в темноту и махнул рукой. Тотчас зарокотал танковый двигатель, и бронированная машина, повалив деревянный забор, выбралась на луг.
– Это все ваши люди? – спросил капитан, указывая на сидевших на танке солдат.
– Да, это все, что у меня осталось, – с грустной улыбкой признал Вильямс. – Но нужно поторапливаться. По улицам рыскают шпионы тургана Мадраху. Наверное, они уже доложили о наших перемещениях.
– Приглашаю вас в наш бронетранспортер, полковник, – предложил Ольсен.
– Спасибо, капитан, но я лучше со своими.
– Конечно, сэр. Мы поедем впереди, чтобы показывать дорогу, а вы за нами.
– Поезжайте, капитан.
Вильямс забрался на броню, Ольсен спрятался внутрь броневика, а Саломея, взбежав по узкой лесенке, заняла место в кабине «скаута».
Она бросила прощальный взгляд на светившийся тусклыми огнями город и доложила:
– Сэр, я готова.
– Ну тогда поехали...
Появление в лагере корнуэльцев двух «скаутов» и танка с солдатами вызвало настоящую бурю восторгов.
Даже те, кто спал в палатках, вывалили наружу, чтобы посмотреть на шагающие машины и пожать руки землякам, с которыми удалось встретиться в другом мире и в совершенно другой, непонятной реальности.
Общая беда сблизила всех, и ошалевшие от радости солдаты Вильямса пожимали руки налево и направо и с готовностью принимали сигареты, плитки шоколада и прочие пустяки, в которых они нуждались.
Особое внимание было уделено Бони Клейст и Саломее Хафин. Уже то обстоятельство, что столь грозными махинами управляли женщины, приводило корнуэльских солдат в неописуемый восторг, а то, что эти женщины были молоды и красивы, превращало их в предмет всеобщего обожания.
Тотчас же, посреди ночи, несколько солдат во главе с капралом-интендантом Восгасом бросились ставить отдельную палатку в самой середине лагеря. Она предназначалась для Бони и Саломеи.
Между тем вдали от ликования своих подчиненных полковники Бертольд и Вильямс сидели в штабной палатке за небольшим раскладным столиком.
Они уже выпили на брудершафт и теперь были на «ты».
– Понимаешь, Сэм, поначалу я думал, что мы заплутали, – рассказывал Бертольд. – Колонны движутся вперед согласно маршруту, а ориентиров я не наблюдаю. Чешем вдоль пирамид дальше, а тут вдруг еще и радиообмен с командным пунктом прекратился.
– У нас было так же, – кивнул Вильямс.
– А потом – раз! Разведка докладывает: впереди до двух батальонов пехоты и полсотни боевых машин. Я ведь тогда не понял... Слушай, Сэм, давай еще по одной.
– Давай, Джон, – согласился Вильямс. Они выпили еще, и Бертольд продолжил свой рассказ:
– Ну так вот. Сцепились мы с ними – хорошо местность открытая. Я танки развернул, все сто пятьдесят единиц, да как ударили. Короче, смели их, и они побежали. Мы движемся дальше, и что ты думаешь, Сэм? Их трупы – это не трупы людей, это какие-то хвостатые гады, я тебе скажу.
Полковник Бертольд даже сморщился, вспоминая наружность своих неожиданных врагов.
– И оказалось, Сэм, что мы уже не на Пайторсе, где несли охранную службу, а на Орунелле. Ты знаешь такую планету?
– Никогда не слышал, – признался Вильямс.
– Вот и я тоже. И я даже не знаю, как называется эта планета.
– Ловус, – подсказал Вильямс.
– Точно?
– Точно. До нас здесь побывал целый полк. Пятьдесят второй егерский. Они полегли все, кроме одного сержанта. Он уцелел и, представь себе, дожил до глубокой старости и умер, успев научить местных жителей нашему языку.
– Да ты что? – удивился Бертольд, разливая еще по одной.
– Представь себе. У нас даже проводник есть. По-нашему очень хорошо говорит. Не знаю, что бы мы без него делали.
– Ну давай, что ли.
– Давай, – согласился Вильямс, и они снова выпили.
Закусив консервированным мясом и солеными овощами, полковники немного помолчали, а потом Вильямс поинтересовался:
– А как с охранением?
– С этим все нормально, Сэм. Из полутора тысяч солдат я потерял на Орунелле половину. Ну что ты хочешь, целая неделя непрекращающихся боев. Правда, разведчиков удалось сохранить. Теперь они у меня в охранении.
– А как попали сюда?
– Сам не знаю, Сэм, – признался Бертольд. – Топали к морю. Море у них там теплое очень. Я, честно говоря, даже не имел, точного плана действий.
– Понимаю.
– Ну и раз – опять перенеслись куда-то, но тут я уже заметил – по природе. Совсем другая растительность, запахи и все такое.
– Бой был?
– Не бой – пустяк. Восемь воздушных целей и до сотни пехоты. У нас двое убитых...
– Ты говорил, вы здесь только трое суток? – уточнил Вильямс.
– Да, еще даже неполных трое.
– Понятно. Ремонтная база есть?
– Есть. А что, технику нужно подлатать?
– Да, в «скаутах» масло неродное – с танков залитое, да и боекомплект у них на исходе.
– Сделаем, перезарядим, заправим. Обоз у нас в полном порядке. Сумели сберечь и теперь только за счет него и держимся.
В этот момент загудел сигнал вызова у рации Вильямса.
– Слушаю, – отозвался он.
– Сэр, мы уже разместились, – сообщила Саломея.
– Хорошо, девочки, отдыхайте. Завтра механики посмотрят ваши «скауты» – в полку есть мастерские.
– Отлично, сэр!
– Что-нибудь еще?
– Нет, сэр, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Салли.
– Честно говоря, я и не знал, что в имперской армии женщины служат в ударных частях, – сказал Бертольд.
– А у вас – нет?
– Нет. Только с бумажками, на интендантских службах и все такое... Небось проблем с этими бабами?
– Представь себе – нет. Они ветераны, по четвертому разу в кампании.