— Это не твоя вина… не твоя! — резко сказал я. — Никогда не думай, что ТЫ потерпела неудачу, — позволить ей так думать было бы слишком жестоко с моей стороны. — Это моя вина — проклятье лежит на мне. Поверь этому, пожалуйста, поверь этому!
И снова я повернулся к ней лицом. Я хотел положить руки на плечи Джойсан и трясти, пока она не даст мне обещание, что сделает то, о чем я попрошу ее. Это была истинная правда — у меня нет ничего, что я мог бы дать ей, и я не буду, не буду принимать — пока она такая же бледная, как кольцо на ее руке — знаков любви от нее, которых сам не был способен дать ей. Она должна понять это!
— Я верю тебе, — ответила Джойсан. Она стояла, обессилено уронив руки, но выпрямившись и с поднятой головой, рыдая, но уже без того разрывающего душу взгляда. — Я верю тебе, да, верю. Но только я верю и в то, что где-то там, внутри тебя, все еще находится в плену мой лорд Янтарь, и ты еще вернешься ко мне.
Лорд Янтарь? Мгновение я пребывал в замешательстве, пока не прояснилась память. Этим именем Джойсан назвала меня при нашей первой встрече, когда она возглавляла своих людей, — тогда она принимала меня за одного из Прежних, зачем-то пришедшего к ним на помощь.
— Ты — это он, и ты — Керован, — продолжила Джойсан. — хотя ты также можешь быть и другим. Но в любом случае ничто не заставит меня покинуть тебя. Ты не сможешь принудить меня… не сможешь никогда!
Я не спорил с, ней. Я должен был принять во внимание ее несгибаемую волю, той же закалки, что и мой меч. И я так боялся — за нее. Мне хотелось умчаться вперед… бежать… но все равно я должен был признать ее правоту.
Мы сделали все приготовления на ночь, несмотря на то создание зла, которое материализовалось здесь. Чуть дальше впереди зиял пролом в стене, к которому устремлялась дорога — теперь скрывшаяся в тени, и у меня не было особого желания путешествовать по ней в сгустившихся сумерках. И вновь, не способный по-настоящему отдохнуть, я следил за появлением на ней отпечатков чьих-то ног, перемещавшихся как бы в тумане, так что создавалось впечатление, что по дороге идут множество людей, не видимых и не слышимых в этом мире. Сна не было ни в одном глазу. Фактически мне и не хотелось забыться в нем, с этим можно было подождать. Достаточно этих снов.
Но, похоже, и Джойсан не особенно была расположена к отдыху. Она присела рядом со мной и также стала следить за дорогой, одной рукой обхватив грифона в кристалле, крепко прижимая его к груди.
— Они идут… — наконец разорвала она долгое молчание, но произнесла эти слова почти что шепотом. — Интересно, живые эти невидимые существа, или же они заколдованы бесконечно путешествовать по этой дороге. Или они только призраки из прошлого?
Я удивился хотя и непонятно почему, что она тоже может видеть эти туманные отпечатки следов.
— Я думаю, — добавила Джойсан, — что они идут с какой-то миссией, хотя их время, их мир больше не являются нашими. Керован, — она так быстро переменила тему разговора, что этим испугала меня, и я ответил ей, чего не собирался делать, о чем твои сны? Может быть, они из другого мира или времени?
— Я не знаю. Я… — и тут словно какая-то рука крепко зажала мне рот и не дала говорить. Я не мог, даже если бы захотел, рассказать ей о том сне. Если это был сон.
— Керован! — она схватила мою руку, хотя старалась не прикасаться ко мне после того, как я закрыл перед ней свою душу. — Взгляни!
Она указывала вперед, в сторону пролома, через который вилась дорога, как белая лента между двумя высоченными глухими стенами. Там кроме сияющих в ночи символов, звезд и множества отпечатков ног можно было заметить еще кое-что.
Темные комки падали сверху с холмов прямо на дорогу, и в увеличивающемся количестве пятен я увидел проявление зла. Я тут же подумал о военных машинах, виденных мною в лагере Имгри, которые предназначались для швыряния камней в самую середину вражеской армии.
От самой дороги, в свою очередь, исходило сияние. Падение камней (резкие звуки ударов о дорогу) и комков земли продолжалось. Не было ли это попыткой засыпать дорогу, запечатать проход?
Я вскочил на ноги, одновременно наклоняясь, чтобы помочь встать Джойсан.
— Мы должны идти — и немедленно! — если дорогу засыплет, мы пропали! Снова чужое знание, которое не могло быть моим, всплыло у меня в голове, будто скрывалось там в ожидании этого момента.
Джойсан окинула меня твердым взглядом и кивнула.
— Если это должно быть сделано — что ж, так тому и быть! Оставим здесь наши сумки. Я поскачу на пони, а ты возьми Бьюрал.
Мы схватили бутыли с водой и часть припасов — то, что было поближе, оставляя остальное на произвол судьбы. Как и до этого, ни одна из лошадей не выказывала страха перед этой дорогой… поначалу. Впереди темные кучи нагромождались друг на друга, но это длилось недолго, так как вскоре эти завалы стали как бы растекаться грязными ручейками. Казалось, от прикосновения к дороге куски земли становились жидкими и потоком устремились к обочинам.
— Этот запах — запах фасов! — закричала Джойсан.
Я также почувствовал его, ту самую вонь, которая исходила от развороченной земли на лугу, где Джойсан угодила в ловушку, но только еще более отвратительную. Кобыла, издав громкое ржание, мотнула головой, ей ответил пони. Лошади упирались, но я заставлял, прилагая все силы, идти свою вперед. Джойсан не позволит своему пони повернуть назад; я слышал ее подбадривающие крики.
Упавшая земля ручейками стекала с поверхности дороги, в то время как вонь, напротив, буквально пропитала все вокруг. Я заметил движение на гребне скалы, намного выше стен пролома, хотя и не мог четко разглядеть фигуры существ, пытавшихся с таким бешенством преградить нам путь в горы. Они стали видны лучше, когда спустились пониже, пытаясь обрушить эти холмы. Похоже, им не удалось забаррикадировать дорогу, и теперь они решили попытаться схватить нас, как им уже однажды удалось, когда они поймали Джойсан в земляную ловушку, потому что только такого рода было их Могущество.
Передние копыта кобылы плюхнули по первому ручейку черной почвы, и она издала такой дикое ржанье, какого я еще никогда не слышал, а затем прыгнула вперед, словно наступила в груду горящих углей. Я услышал хлюпающий звук, когда она вырвалась из засасывающей земли. — Скачи — и поживее! — бросил я назад Джойсан и вытащил меч.
Ей не нужен был этот приказ, потому что она уже погоняла пони, ударяя его по крупу. Черные потоки уплотнились вокруг ног обеих лошадей, словно пытаясь, как трясина, затащить нас вниз. А затем я увидел, как грифон, заключенный в шар, начал светиться, все ярче и ярче. От него исходил луч яркого света. Пробудился и браслет на моем запястье, загоревшись холодным пламенем.
Джойсан сняла цепочку с шеи и начала размахивать шаром. Его сияющий свет разгорался все сильнее, и липкая черная грязь, сплошь покрывавшая дорогу перед нами начала уклоняться в сторону от этого сияния, как человек уклоняется, когда ему угрожает болезненный удар. Моя спутница сжала пони коленями, и конь успокоился, так же, как и моя кобыла, когда сияющий шар пронесся над ее головой. Моя леди двинулась вперед, и вместе с этой грязью уползали с ее пути и те земляные кучи и камни, которые все еще падали на дорогу, и, таким образом, мы шли в узком коридоре, где нам ничто не угрожало.