Каспар решил уехать в любом случае - пришлет ему королева гонца с бумагой или нет. С приходом короля все в Ливене переменилось, Каспар чувствовал это и посчитал за лучшее покинуть город.
По приказу короля он обязан был ехать на север, а без приказа, по своей охоте отправится на юг. До земель лорда Кремптона он намеревался добраться с малой охраной из нескольких человек, а в первом же городе взять отряд человек в тридцать. Никаких особых ценностей, кроме кошелька с золотом, Каспар с собой брать не собирался, однако охрана требовалась для его семейства.
– Господа приказчики и добрые мои помощники, я созвал вас по чрезвычайной нужде, потому что намерен покинуть город в большой срочности.
– Но как же все будет управляться, ваша милость? - воскликнул Луцвель, работавший у Каспара с момента постройки первой красильни.
– Вот об этом я и хочу поговорить, - сказал тот, прислушиваясь к шуму проезжавшего по улице экипажа.
Мимо, прямо через гостиную, Хуберт и Генриетта пронесли связки оружия - мечи и арбалеты. Гости переглянулись, каждый пытался найти для себя объяснение столь поспешного отъезда хозяина.
– Думал я думал и не придумал ничего лучше, как организовать из вас товарищеское кумпанство.
– Это как? - поинтересовался Рыпа.
– Очень просто: каждый из вас получает по одной десятой доле, а все решения вы принимаете вместе, голосуя как в Купеческом собрании. Первый год каждый останется на своем месте и ваши доли, по договору, будут связаны вместе, а на второй год вы сможете сами переназначать управляющих цехами и складами. Чем лучше будете управляться, тем выше будет ваш барыш.
– Без тебя как-то боязно, хозяин, может, я с тобой поеду? - предложил Свинчатка.
– Пока мне некуда тебя взять, может, потом, когда обоснуюсь на новом месте. Впрочем, уверен, что к тому времени вы завалите ливенской «пшенкой» все окрестности.
– А ну как нас перекупят, хозяин, пока тебя не будет?
– Через год каждый из вас волен продать свою долю, либо, оставшись при доле, уйти с должности, но перед продажей он будет обязан прежде предложить долю к выкупу своим товарищам, а уже потом чужим купцам. Ну что, кто-нибудь еще желает спросить?
Каспар посмотрел на Певица и Луцвеля, те только пожали плечами. По их глазам Каспар видел, что они хотят спросить - отчего всем одинаковая доля, но опасаются сделать это при Рыпе, Свинчатке и Слизне. Каспар же не собирался разрешать никакие споры - в рамках совета они смогут сделать это сами. Главное, что его сейчас по-настоящему беспокоило, так это не решит ли Филипп арестовать его вместе с семьей прямо сейчас?
На улице снова застучали копыта, Каспар привстал, однако трое гвардейцев проскакали мимо его дома. Он снова сел.
– Итак, вопросов нет, значит, я зову стряпчего. Господин Штойлец, идите сюда!
Стряпчий Штойлец появился в гостиной со стороны кухни, торопливо прожевывая пирожок с говяжьей печенкой. Под мышкой у него была обшитая кожей туба для бумаги и заверенных свитков, а за ухом - готовое к действию гусиное перо.
Выглядел Штойлец не так представительно, как большинство его клиентов, однако в Ливене слово этого стряпчего считалось самым надежным.
– Прошу вас, стряпчий!
Освобождая место для бумаг, Каспар сбросил со стола собранные Генриеттой вещи, и Штойлец в мгновение ока открыл тубу и развернул свиток с заготовленными договорами.
– Ознакомьтесь и ставьте подписи.
– Чего там читать, хозяин, я и так подмахну, - сказал Свинчатка.
– И я, - подтвердил Слизень.
– И я тоже, - с важностью произнес Рыпа, который еще недавно не умел ни читать, ни писать.
Певиц и Луцвель, напротив, взяли по экземпляру договора и стали внимательно вчитываться в его текст. Каспар не возражал, денежные дела требовали серьезного подхода.
Наконец договоры были подписаны, один Каспар оставил себе, другой был предназначен образованному совету, а третий взял на хранение стряпчий, который вскоре отбыл в сопровождении своего охранника. Следом разошлись и приказчики.
Едва Каспар закрыл за ними дверь, как на улице снова зазвенели подковы и раздался крик Евы:
– Это он! Он приехал! Он обещал, и он приехал, папа, мама!
В первое мгновение ожидавший новых неприятностей Каспар бросился к мечу, что висел у входной двери, но недовольный голос Генриетты все расставил по местам:
– Да что же ты так орешь, я уже думала, на тебя напали?
«Уф, и я тоже!» - подумал Каспар, переводя дух, затем выглянул в окно и поспешил во двор: перед воротами на кусавшем удила беспокойном мардиганце сидел разодетый, как сам король, дворянин.
Пока Каспар сбегал по длинной лестнице, в его голове пронеслись и рассказы Евы, и разговор с королевой, и воспоминания о том, как он выносил королю ключ от города. Что за дело привело сюда этого дворянина?
– Чем могу служить вашему сиятельству? - спросил Каспар, распахнув калитку и сразу узнав в графе спутника короля.
– А вы, по всей видимости, Каспар Фрай? - в свою очередь спросил граф и выбрался из седла.
– Он самый, ваше сиятельство.
Де Шермон подошел ближе и неожиданно подал руку, чтобы удивить старого наемника, однако Каспар не спасовал, ему приходилось жать руку даже герцогу Ангулемскому. Выдержав крепкое рукопожатие Фрая, де Шермон вынул из-за пояса запечатанный сургучом свиток и подал Каспару.
– Это вам от его величества Филиппа Рембурга. Срывайте печать, я должен убедиться, что вы ознакомились с приказом короля и надлежащим образом поняли его.
Каспар распечатал свиток и, едва взглянув на него, узнал документ, что показывала ему королева.
– Я прочитал, ваше сиятельство, и все правильно понял.
– Вот так? - искренне удивился граф.
– Здравствуйте, ваше сиятельство Грегори Матиус де Шермон, граф Одуанский и Бризо! - раздался за спиной Каспара звонкий голос.
Он поднял на графа полный ужаса взгляд, опасаясь его реакции на несносную выходку Евы, однако де Шермон, ничуть не смутившись, снял шляпу и поклонился так церемонно, как будто перед ним была принцесса.
– Добрый день, мисс Ева, как видите, я навестил вас в доме вашего отца, как и обещал.
– Да, я вижу! Большое спасибо, ваше сиятельство! - ответила Ева, не в силах сдержать счастливую улыбку.
– Мы познакомились с вашей дочерью совершенно случайно, господин Фрай, она так лихо отделала пятерых разбойников, что я подумал, будто это юноша. Спустился с холма, чтобы познакомиться с героем, а это оказалась прекрасная воительница.
Внезапно граф осекся, поскольку Ева из-за спины отца подавала ему отчаянные знаки, призывая замолчать.
– Э-э… Кажется, я сказал лишнего.