– У нас семь тысяч конных егерей и пехотное ополчение из восьми тысяч. Полагаю, что во время движения через территории, населенные чекмесами, мы получим еще тысячи три добровольцев. А может быть, и больше, все будет зависеть от красноречия наших глашатаев.
– Лето - время полевых работ, - напомнил кто-то.
– Это я тоже учитываю. Осенью мы бы набрали больше десяти тысяч добровольцев.
– Так, может, следует подождать до осени?
– Сейчас обстановка для похода благоприятная, какая она будет осенью - судить не берусь. Возможно, король Филипп потерпит на юге поражение и Харнлон сам упадет нам в руки, а возможно, он передумает уходить далеко и вернется в свою столицу, тогда мы не получим ничего.
– Достаточно ли у нас сил, чтобы захватить Харнлон, дорф Густавсон? - спросил дорф Гортсепп, нервно приглаживая смазанные жиром волосы.
– Нет, для лобовой атаки сил недостаточно!
– Как недостаточно? Зачем же эти разговоры!
– К чему тогда эти планы? - зашумело собрание.
– Досточтимые дорфы, дайте командующему договорить! - произнес конвендор и укоризненно покачал головой. Дорфы успокоились.
– Повторяю, наших собственных сил для захвата Харнлона недостаточно, правда, мы можем успешно захватывать земли дворян-рембуржцев и их маленькие городки. Перекрыв дороги, мы лишим Харнлон снабжения и через год сможем вынудить гарнизон сдаться, но это, как я уже говорил, слишком долго, а нам нужна решительная победа. Поэтому предлагаю отправить посланцев в Капекслаа…
Это предложение снова взбудоражило собрание.
– Этого нельзя допустить, тарди снова прихватят себе все лучшие куски! Верди всегда за них воюют, а они отвечают нам черной неблагодарностью!
– Никаких договоров с лживыми тарди!
На этот раз конвендору Кригсу пришлось встать с рыбного мешка и призывать собрание к порядку, но и это помогло не сразу. Слишком много взаимных претензий имелось между двумя родственными народами. И те, и другие считали, что соседи их обманывают, получая лучшие условия рыбного промысла и тайно промышляя морского зверя на сопредельной территории.
– Дорфы мои, понимаю ваше негодование, и все же выслушайте командующего Густавсона!
Дорфы немного успокоились и стали рассаживаться по скамьям, однако негромкий гул недовольных голосов не стихал.
Густавсон подождал, пока наступит полная тишина, и продолжил:
– Хочу довести до сведения досточтимых дорфов, что мы можем не предпринимать никаких действий для заключения военного союза с тарди, пока не проведем все расчеты и не получим все необходимые сведения от наших лазутчиков. Но после получения благоприятных сообщений мы должны будем пойти на союз, поскольку тарди могут выставить около десяти тысяч лаксманов и пять - семь тысяч пехотинцев-кнехтов. Согласитесь - немалое подспорье в борьбе с гарнизоном Харнлона.
– Тарди нас обманут!
– Они потребуют за свое участие - все! - снова стали выкрикивать с мест.
– Прошу садиться, дорф Густавсон! - произнес председательствующий на собрании конвендор, тем самым пресекая новую волну недовольства. - Продолжит сообщение по этой важной теме наш дипломатический советник - дорф Пяллинен.
Пяллинен вышел на место командующего, пригладил редкие волосы и сообщил:
– У меня для вас есть хорошие новости…
Сказал и умолк на минуту, с хитроватой улыбочкой оглядывая притихших дорфов.
– Верди получили могущественного союзника в лице одной заморской державы…
– Что за держава? За океаном ничего нет, только ледяная пустыня без конца и края, это известно каждому, - заметил дорф Нумпасс, славившийся своими географическими познаниями.
– А вот и есть!
Пяллинен обменялся заговорщицким взглядом с конвендором.
– Вы, конечно, помните о встрече рыбаков с незнакомым кораблем у острова Каре?
Заинтригованные дорфы закивали.
– Пока корабль стоял на якоре, мы выехали к нему небольшим посольством, чтобы выяснить, откуда он. И оказалось, что пришел он с другого конца океана, только чуть западнее, где располагается огромное государство Гвиндосия, известная нам по старым пихтским картам как Гвиндостан.
– Значит, Гвиндостан не выдумка малограмотных пихтов? - спросил один из дорфов. Малограмотность пихтов была одной из основ, на которых держалось национальное самосознание верди.
– Ну возможно, эти карты перешли к ним от более ранних, просвещенных народов, населявших эти места. Не суть важно. Год назад с представителями Гвиндосии состоялась еще одна встреча, мы рассказали им, что терпим притеснения от оккупантов и что обширные территории находятся под пятой пришельцев.
– И что же они?
– Они внимательно нас выслушали - они немного понимают на ярити - и пообещали поддержку в нашей справедливой борьбе. Одним словом, - Пяллинен снова обменялся многозначительным взглядом с конвендором, - мы договорились об основании у нас их торговой миссии и теперь ждем прибытия кораблей уже через несколько недель. Думаю, вы понимаете, что этим наше сотрудничество не ограничится, посланцы Гвиндосии обещали привезти солдат. Пусть пока немного, всего несколько сотен, но это только начало!
– Но почему вы не сказали нам раньше? - не без обиды спросил дорф Нумпасс.
– Увы, досточтимый дорф, - дипломатический советник развел руками, - секретность прежде всего. Даже в наш высокий круг могут проникнуть враги. Вспомните дорфа Ниппона…
– Премерзкий предатель! - гневно воскликнул дорф Даувпилс, который одно время соперничал с Ниппоном за расположение конвендора Кригса.
– Вот именно, досточтимые дорфы, вот именно, - закивал Пяллинен.
– Что ж, пришло время голосовать за наступление верди! Наступление по всем направлениям! - воскликнул конвендор, поднимаясь с мешка.
– Голосовать, йоу!
– Йоу, голосовать!
– За конвендора! За верди! - стали кричать дорфы. Им казалось, что величие их народа уже рядом - стоит лишь протянуть руку, а упоминание о помощи «могущественного государства» лишь укрепляло уверенность в скорых переменах.
Сенатор Ральер вышел на палубу в скверном настроении, даже прохладный океанский ветер не освежал его отяжелевшую от двухнедельного пьянства голову.
Он продержался целый месяц, пряча в каюте колбу с «вересковой росой», однако однообразие путешествия и бескрайняя водяная равнина всегда нагоняли на него тоску.
Поскольку запас «лекарства от скверного настроения» быстро сокращался, приходилось выдумывать другие развлечения.
Третьего дня к ним пристали чайки, и Ральер попытался охотиться на них. Он выпустил не менее дюжины стрел, но не попал ни разу, что лишь ухудшило его настроение. Потом он взялся играть в кости со своим слугой Финтропом, пообещав уважать результаты игры, но тот оказался невероятно удачлив, и скоро все золото из кошелька хозяина перекочевало в его карман.